Плохие мальчики не влюбляются. Эля Пылаева

За штукарь я их сам у неё сейчас заберу.

      Демонстративно вытаскивает несколько купюр евро и держит, зажав между пальцами. Батхед недовольно морщится.

      – Штука триста. Больше нет.

      – Окей. Давай бабки.

      Ого! Я не рассчитывала на столько.

      Он считает деньги мелкими купюрами.

      – А больше у отца ничего ненужного нет?

      – Не знаю. Что, например?

      – Запонки на рубашках посмотри. Если бренд или золото – неси.

      Конечно же, деньги очень нужны. Но эти товарищи так отталкивают, что не знаю, решусь ли я еще на один визит. Запонки дома есть, и зажим на галстук. У отца в шкафу. Комната закрыта. Ключа у мамы нет. Но я спокойно туда могу залезть через форточку. Уже несколько раз делала это.

      Класс, Царева. Столько лет учиться на… форточницу!

      Ну, а что делать?.. Может, мне этих денег хватит, пока работу найду?

      – Тысяча баксов – это сколько? – шепчу я Паше.

      Я даже примерно не знаю курс.

      – Тысяча баксов – это тысяча баксов… – улыбается тот.

      Мой телефон звонит. Мама! От ужаса волосы становятся дыбом. На улице играет музыка, здесь – мужские голоса.

      – А где туалет? – оглядываюсь я.

      – Там, – кивает Костя на дверь.

      Поспешно сбегаю туда. Здесь воняет дымом, я открываю фрамугу под потолком. Мама перезванивает. Глубокий вдох…

      – Алле? – сонно отвечаю я.

      – Не могу до Беллы дозвонится. У вас все нормально?

      – Нормально. Спим. Она телефон в гостиной оставила.

      – Ясно.

      – Всë?

      – Даже не спросишь, как дела с твоей дисквалификацией?

      – Я спать хочу.

      Там за дверью что-то происходит.

      – Неблагодарная!

      Скидываю вызов. Прислушиваюсь.

      – Менты! – вскрикивает кто-то из парней. Потом грохот…

      – …Скупка краденного… – слышу мужской голос.

      – Э, руки убрал! – голос Паши. – Несовершеннолетний я! Отцу звоню…

      Опять грохот. Крики…

      В ужасе замыкаю дверь.

      Капец…

      Чего делать?

      Поднимаю глаза на открытую фрамугу.

      Кажется, пора делать ноги! Я не Паша, звонить мне некому.

      Подтягиваюсь, высовываюсь в окно. Перехватившись руками за ветку вытягиваю себя. Спрыгиваю на землю в темноту.

      Из-за бокса видны красно-синие огни ментовской машины. Я тихо пятюсь в тень деревьев. Через окно слышу, как выносят дверь в туалет.