Плохие мальчики не влюбляются. Эля Пылаева

Вау. Вот это да! Разве тело на такое способно?

      Меняя стойку, встает на руки, гибкие ноги вырисовывают в воздухе изящные узоры. Толчок, какой-то сложный пируэт и она уже на ногах.

      Меня сложно удивить. Моя партнерша по бальным танцам была очень гибкой. Но Кузнечик просто нереальная…

      Тренер тянет её, стоящую у стены в шпагат, выворачивая ногу уже, кажется, в обратную сторону.

      Дина морщится, хватаясь за связку на бедре. Выкручиваясь из рук тренера, сдергивает полотенце, вытирает лицо.

      Тренер, жестикулируя, отчитывает её за что-то. Шлепает небрежно по красивому бедру.

      Через стекло встречаемся взглядами с Диной. Оу… В её взгляде – упрямое гневное пламя!

      Ну красивая получилась девочка, чего уж. Кто бы мог подумать?

      Швыряет полотенцем в мою сторону. Оно влажно шмякается о стекло и, потом, на пол.

      Какого черта я пришёл-то? Не полюбоваться же?

      Пульсирующая боль, о которой я забыл на мгновение, напоминает – зачем.

      "Иди сюда! " – требовательно машу ей пальцами.

      Неприличные и выразительный жест в мою сторону. Делает глоток воды, немного выливает на макушку, вода стекает, оставляя темные пятна на купальнике. И, отворачиваясь, снова изгибается в какой-то умопомрачительной инопланетянской позе.

      «Очнись!» – даю себе мысленно по щеке.

      Что поделать? Я падок на изящество.

      Но как-то же надо щелкнуть ей в ответ? Иначе, в следующий раз она выстрелит мне в упор из дробовика.

      Настойчиво и раздраженно стучу медным резным молоточком, висящим на двери.  Мама Динки открывает дверь. Не самая приятная дама, надо сказать. Немолодая, грузная, со стеклянным надменным взглядом и вечным недовольством на поплывшем, но отполированном косметикой лице.

      – Даниэль? – изображая прохладное удивление путает меня с братом.

      – Рафаэль, – поправляю я. – Здравствуйте, Зоя Леонидовна. Можно Дину?

      Пытливо водит пальцами по массивному ожерелью на шее.

      – Диночка занимается, – ледяная дежурная улыбка словно приклеена.

      – Я вижу, но мне срочно.

      – Мы не прерываем тренировок, Рафаэль, – категорично, но типа доброжелательно.

      – Когда заканчивается её тренировка? – также прохладно и вежливо улыбаюсь я в ответ.

      – Сегодня уже поздно, в десять. И… Она рано ложится спать. Что-то, может, передать?

      Достаю из кармана пластиковый кубик, которым она мне выстрелила в лицо.

      – Да. Она кое-что забыла у меня сегодня в комнате, – мстительно улыбаюсь я. – Передайте.

      Отдаю кубик.

      У её мамаши фрик-контрол за дочуркой. Раньше Динка бы грандиозно выхватила за любые движи с мальчиками. Надеюсь, ничего не изменилось, Кузнечик!

      – Что? – ползут вверх филигранно нарисованные брови Зои Леонидовны. – В какой комнате?!

      – В моей, – бросаю взгляд на свои окна. – Рад, что вы вернулись, кстати.

      Изображаю голливудскую улыбку со скабрезной ноткой.

      – Диночка красавица! – блаженно зажмуриваюсь я. – Привет ей!

      Машу