Жизнь есть сон. Янина Казликина

не задумывался в принципе, что это за книга такая. Как это ни парадоксально, но иногда художественная литература может стать источником зомбирования.

      Сделав круг по двору, отец ушел в дом. На крыльце появилась бабушка: осенив себя многократно крестным знамением и вытирая фартуком глаза, она тоже стала меня искать. Я тихо сползла с сеновала. Бабушка, увидев меня, сказала, чтобы я бежала куда-нибудь из дома, пока отец заснет. Я убежала к озеру. Пока было светло, я долго сидела на высоком берегу и смотрела на воду, потом спустилась к воде и стала бегать по берегу, соревнуясь с набегающими волнами. Скоро я вымокла и стала мерзнуть. Постепенно стемнело. Я вернулась домой.

      Бабушка сидела на кухне. Спать она меня уложила там же, на кухне, на узкой кушетке, которая служила скамейкой. Утром я проснулась, когда бабушка кормила отца завтраком. Она выговаривала ему за пьянство.

      Отец молчал, а когда поел, сказал:

      – Брешешь ты, мать, я такого сделать не мог.

      Я поняла, что отец ничего не помнит, что он был как бы не он. А потом я прочитала книгу Марка Твена «Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна». Сцена, где пьяный отец гоняется с ножом за Гекльберри Финном, меня потрясла. Но мне стало легче. С души как будто камень свалился. И пусть автор это выдумал, но ведь он сначала где-то видел подобное, – значит, такое случается с людьми, думала я, не потому, что они плохие от рождения, а потому, что они просто слабые люди, слабые и малообразованные и, наверно, очень несчастные. У них нет сил собрать вокруг себя другой мир, они даже не знают, что другие миры существуют. Я стала очень внимательно наблюдать за людьми.

      Мое последнее свидание с отцом

      Последний раз я видела своего отца живым на свадьбе у брата. Он приехал на второй день свадьбы. Выглядел очень плохо: худой, без зубов, с красными воспаленными глазами. Он работал слесарем в Висагинасе. От работы ему дали однокомнатную квартиру. Жил он один. Брат с женой поселились в общежитии.

      Я побыла у него в квартире, полистала альбом с фотографиями. Потом мы с отцом пошли погулять по городу. Раньше этого города не было. Но на нашем озере построили АЭС, и, соответственно, этот район разросся, превратился в городок. Жаль очень озеро! Теперь в нем нельзя купаться, ловить рыбу – это уже экологически опасная зона.

      Мой брат дважды приезжал в Санкт-Петербург и в Сосновый Бор для обмена опытом. А зимой прислал телеграмму, что папа умер. Ему не было еще и шестидесяти. Похоронили отца на деревенском кладбище, после моления в костеле. Он был католиком, крещеным человеком. Мир праху его. Я его любила. Когда я смотрю на фотографию отца, я вижу молодого красивого мужчину, моего папу, который немного заблудился по жизни. Да, он мог прожить совсем другую жизнь, но ему досталась такая, полная лишений и непонимания, одна сплошная глупость. Мой папа не смог контролировать свою глупость. Вот и все.

      Дом, в котором я живу сегодня, я увидела во сне!

      И вот однажды мне снова снится сон о доме. Я сразу определила, что это сон о моем будущем