Жизнь есть сон. Янина Казликина

2

      «Дитя, сестра моя…»

      Соперница, а я к тебе приду

      Когда-нибудь, такою ночью лунной,

      Когда лягушки воют на пруду

      И женщины от жалости безумны.

      И, умиляясь на биенье век

      И на ревнивые твои ресницы,

      Скажу тебе, что я – не человек,

      А только сон, который только снится.

      И я скажу: «Утешь меня, утешь,

      Мне кто-то в сердце забивает гвозди!»

      И я скажу тебе, что ветер – свеж,

      Что горячи – над головою – звезды…

Марина Цветаева, 1916 (Избранное. М.: Аделант, 2014)

      Моя тетушка

      Я засыпаю. Перед глазами мелькают черно-белые картинки, похожие на фотографический негатив. Есть ощущения выхода из тела, но одновременно я чувствую сильное сопротивление. Сопротивление нарастает. Картинки частят в моем интерфейсе, как на экране телевизора. Я пытаюсь различать лица, узнать в них кого-нибудь. В голове проскакивает фраза: «Ты сама его любишь…». К кому она относится? Кто ее сказал? Я не знаю. Среди плохо различимых лиц мне кажется, что я узнала свою сестру, которая рано умерла.

      И тут я вдруг вспоминаю сцену из детства…

      …К нам в гости пришла материна сестра, наша тетя. Она сидит в комнате и разговаривает с отцом. Мать стоит на кухне. Она ничего не готовит, на стол накрывать не собирается, она стоит у плиты и прислушивается к разговору мужа и своей сестры.

      Я верчусь рядом с тетушкой. У нее большая сумка на коленях, и из этой сумки приятно пахнет сдобой и ванилью. Мы любили с сестрой, когда приезжала тетушка: она работала в городе кондитером и привозила очень вкусные слоеные булочки, пирожки и печенье! Вот и сейчас тетушка достает из сумки свежую выпечку, разворачивает кулек и приглашает меня угоститься.

      Я беру один пирожок для себя, другой для сестры и убегаю на улицу. В голове застревает вопрос: почему мама так неприветлива со своей сестрой? Она даже не пытается это скрыть. Всем видом показывая, что сестра здесь нежеланный гость.

      Тетушка еще не была замужем, хотя ей было уже довольно много лет, но она и не была совсем уж старой, чтобы не нравиться мужчинам. Я ее запомнила, как очень самостоятельную и умную женщину. Кроме того, у тетушки был комплекс: она считала себя некрасивой, и, думаю, это мешало ей успешно выйти замуж.

      Я уже окончила школу, когда наконец тетушка вышла замуж. Вернее, она кого-то попросила, чтобы ее сосватали за какого-нибудь вдовца. И такой вдовец нашелся. Это был Антонин Иванович Волков. Мы все называли его на польский манер дядя Антоний. Тем более что на польском языке он говорил очень хорошо. Отличительными чертами этого человека были хваткость и мастерство. Он умел все и даже шил обувь (тапочки, босоножки, туфли, сапоги).

      У него была небольшая квартира в Вильнюсе, рядом с вокзалом. Там они и поселились вместе с тетушкой. Оба супруга оказались прирожденными предпринимателями. Буквально через несколько лет у них появилась легковая машина «Жигули». И тут оказалось, что наш дядя Антоний еще и ветеран Великой Отечественной войны (1941–1945). И машина была ему положена как ветерану. От первого брака у дяди Антония были взрослая дочь и внук. Тетушка родила