Неделя холодных отношений. Александр ВИН

рукоятки и неловко спотыкаясь о незаметные под снегом мёрзлые ветки.

      Кожа на шее была ещё тёплой и мягкой, но пульса, как ни старался Глеб, найти ему не удалось….

      «Не больше получаса… Мы в это время только ещё подходили к северному краю леса».

      На длинной куртке Вадима и на его чистых непромокаемых штанах снег лежал тонкими полосками, понемногу скапливаясь в углублениях неровных складок.

      Глеб снял с лица убитого прилипший чёрный лист, тщательно обмахнул с подбородка несколько мокрых травинок. Снежинки по очереди таяли, опускаясь на бледную щёку Вадима…

      Удар ножом в спину не был единственным. Заметны были ещё следы и от других – суматошных и слабых, только поре́завших по-разному камуфляжную ткань новенькой охотничьей куртки. Для последнего удара, после которого нож остался торчать, забитый в тело по самую рукоятку, убийца, вероятно, навалился на сбитого с ног Вадима уже сверху. Да, именно так, а сначала его ударили ножом в грудь. Или в живот…

      Из-под упавшего по снегу проступала яркая кровь.

      Детали, детали….

      И куртка, и тёплые сапоги, и специальный походный комбинезон – вся верхняя одежда убитого – странно новая, не стиранная, ни разу в непогоду не намокавшая. И сейчас мелкие талые капли просто скатывались по поверхностям складок, а новые снежинки скользили, не задерживаясь на остывающей гладкой ткани.

      Всё так же, не переворачивая, капитан Глеб стремительно и деловито обыскал Вадима. Вслух удивился, что ни в одном из многочисленных карманов не нашлось никаких документов, ни ключей, ни мобильного телефона.

      – Ты видел на нём такую куртку раньше? А комбинезон? Шапку?

      – Нет, ни разу…

      С растерянностью и молчаливым ужасом Сашка смотрел на то, как отец сноровисто приподнимал мёртвое тело, и изредка морщился, когда там, в спине, шевелился знакомый нож.

      – Пока всё…

      Глеб обтёр руки чистым снегом, в два прыжка поднялся на обрывчик к сыну, который с внезапной усталостью привалился к берёзе и жадно мял пальцами и зубами незажжённую сигарету.

      – Без спичек скучно?

      Глеб ухмыльнулся.

      Прогулочный румянец исчез с бледного лица Сашки, а вот глаза, наоборот, устало потемнели, прикрытые большими ресницами.

      – Почему у…, у него мой нож? Зачем ты его не взял?

      Ещё раз, подняв сведёнными пригоршнями от подножия берёзки много пушистого снега, капитан Глеб Никитин опустил в холод разгорячённое лицо, а потом и провёл мокрыми ладонями по своей горячей шее. Фыркнул, глубоко вздохнул и пристально посмотрел на сына пронзительными голубыми глазами.

      – Хуже всего то, что кроме нашего с тобой старого ножа, который торчит у Вадима в спине, есть ещё один, у него на ремне, в ножнах. Чистенький весь такой, почти в смазке, только что из магазина…

      Сашка помотал головой, не в силах понимать в эти минуты сложных рассуждений отца. А тот и не стал ничего подробно ему пояснять.

      – Ты как?

      – Устал. Задумался вот немного.

      – О Еве?

      – И о ней