Правильное дыхание. Д. М. Бьюсек

когда я устно отвечала на уроке. Что предмет знала – этим его было не удивить. Однако из-за моей постоянной скрытой эйфории меня еще и несло. Причем с выражением, как просили. Натренировалась за лето, – мама хлопает себя по надписи на футболке: «Don’t make me use my teacher voice». – Народ на задней парте даже от морского боя отвлекался.

      Маня:

      – Врешь ты всё. Обычно ж, когда втюриваются – замыкает сразу, меня и то вырубало в таком возрасте. Ну, временами.

      – И меня, и меня! За… Замыкивало постоянно! Потому что, когда это… втюриваешь? – мозги так заняты предметом, что на другое просто синапсов не хватает – вот и язык перестает работать, и мозги тоже, это даже в песне той старой было, только про наоборот, про болезнь-то.

      – Про какую болезнь?

      – Ну, как ее, что хорошо, что она ему… ним не болеет… не больная… а он – её, то есть, ей! Ей он не больной!

      – Ну ты, кука, и вспомнила…

      – Я была им стопроцентно больна, но, видимо, у меня был очень хороший иммунитет. Антител было навалом, недаром до него вообще ни в кого не влюблялась, ни в пацанов, ни в актеров.

      Маня:

      – Тогда тем более должно было крышу снести. Но это ж ты, с другой стороны, – говорила ведь – непробиваемая.

      – Ничего подобного. Да, какая-то часть мозга пребывала в эйфорическом экстазе, а остального хватало на проявления красноречия. Примерно так. А вообще всё не так, и ничего вы не понимаете. Вот запомни, кука, и намотай на ус, и даже Маньке еще не поздно: если вас в присутствии интереса замыкает – то это не ваш интерес, как бы неровно вы к нему ни дышали. Только если вам рядом с человеком легко и свободно, если вы фонтанируете идеями, то у вас с ним есть будущее. Организм все понимает быстрее нашей сознательной части – чувствует искреннее любопытство, расположение и поддержку – и вперед. Или наоборот заранее тушуется перед будущими нервотрепками. И не спорьте, особенно ты, Маня, знаю я тебя. То, что начинается со священного ужаса и общего отупения, никогда ничем хорошим не кончается, включая многолетний последующий самообман и вроде как функционирующую семейную жизнь.

      – Да я шо, я вообще не помню, когда последний раз тупела на этой почве. Все думала втихаря, что влюбляться с детства разучилась – так что ты меня прям утешила.

      – И меня утешила (в отличие от Мани, дочка серьезна) – а то думала, столько шансов упущенных из-за глупого этого штопора. Не штопора? А что тогда такое штопор?

      – Вон он валяется, твой ступор. Так, ну и возвращаясь к теме, а народ, конечно, просек, что ты неспроста тут так распелась?

      – Не-а. Считали, что это я просто полюбила историю, кто бы мог подумать, – а учитель тут, конечно, ни при чем, лишь бы не Любовриска. О моих истинных мотивах подозревали единицы – а именно, историк и Светка. Но в чем он себе никогда не сознавался – так это в том, что и сам слегка заслушивался. Поэтому просто перестал меня вызывать. Решив про себя, что это самый верный способ