Вечномечтовые. Мария Фомальгаут

больно врезались мне в память – странные люди, которые не могли забыть свое прошлое. И еще врезались мне последние слова Аваза – он сказал это, наклонившись к машине.

      – Знаешь, парень, еще, почему не бросаем? Вот мы порушили башню, вон руины лежат, напьешься, нарадуешься, а потом посмотришь на эти камни и думаешь: А если, правда? А если вот еще камень-другой положить, и вот тебе, небо и Бог сидит? А вдруг? Так и мечемся туда-сюда, как маятники.

      Хотелось сказать им, чтобы они не валяли дурака, и выбирали что-то одно. Или сиди на земле, или карабкайся в небо. Но я ничего не сказал, мне уже было не до них.

      Я остановил Ленд Ровер посреди пустыни, где не было видно никого и ничего. Вышел, захлопнул дверцу, машина исчезла. Кажется, все. Можно возвращаться на небо.

      Легко и быстро я взмываю ввысь, пустыня изгибается, как чаша, наполненная пустотой. Потом выгибается обратно, вокруг меня стадами сбиваются облака. Земной шар удаляется, он похож на кружочек кофе в чашке – и сливочная пена облаков. Ее хочется размешать. И выпить до дна.

      Люди… их много. Они не знают, что я – их Бог. Боги редко опускаются на землю вровень с людьми – только для того, чтобы люди не поднялись на небо вровень с Богами. Интересно, сколько они еще будут строить свою башню, и сколько мне еще придется поднимать бунты?

      Там, среди звезд меня встречает Джамиль. Мне придется сказать ему, что он не вернется к своей невесте. По крайней мере, не сейчас, только через сорок лет, она еще выйдет замуж, у нее будет трое детей. А потом она умрет, и два человека снова встретятся. Я увижу, как они встретятся. Это всегда немножко радостно. И немножко больно.

2009 г

      Ведро тепла

      – Вызывали?

      Ненавижу.

      Кого?

      Всех. Их. Которые ходят сюда. Неважно, зачем. Думаю, никого не трогаю, перебываю в покое, тут на тебе, ввалятся какие-то, и не выгонишь. Чесслово, были бы руки, швырнул бы чем-нибудь, да посильнее.

      – Вызывали?

      Хочу сказать – не вызывал. Тут же спохватываюсь, а ну да, конечно, вызывали… вызывали…

      Мужчина. Молодой. Молодой сейчас редкость. Мужчина – редкость еще большая. Вваливается, как к себе домой, хоть бы сапожищи снял для приличия, да фиг с два, не царское это дело, сапожищи снимать…

      – Сообщение какое-то выходит…

      – Какое какое-то?

      Не отвечаю. Откуда я знаю, какое, не я программер, а этот, который пришел…

      Программер смотрит. Проверяет что-то. Не знаю, что он там проверяет, и знать не хочу.

      Ненавижу.

      Его.

      И всех.

      Особенно всех. Нет, в этот момент – особенно его.

      – Это кто ж вам такое поставил…

      Не знаю, что там такое. Не хочу знать.

      – Мастер. Кто до вас был.

      – Руки мастеру оторвать. И голову туда же. Это менять надо…

      – Сколько?

      Он называет сумму. Вздрагиваю.

      – Разорите вы меня… а эту оставить нельзя?

      – Смеетесь?