Мы и они. Из жизни микробов. Михаил Стати

не интересуясь более ничем, тогда как в мире есть столько удивительных вещей и интересных возможностей, что необходимо желание, а порой и дерзость, чтобы эти возможности разглядеть, дотянувшись до них, отбросив страх быть осужденным стаей, проигнорировав ограничения и табу предков. Нами управляют предрассудки и условности в достижении желаемого. Нужны мужество и смелость, чтобы завоевать любовь Зары, лучшей из всех уток, прогнав несносного Чака, потому что он подлец и пройдоха, достать до звезд и Луны, потому что она мне нравится, и я хочу, чтобы она была моей. Последняя мысль особенно понравилась и поразила меня, и, взмахнув крыльями, я поднялся в воздух, полетев прямо в небо, намереваясь непременно, не откладывая, долететь до Луны с целью разглядеть, какова она вблизи, дотронуться до звезд и, прихватив одну из них, показать ее Заре, показать стае, чтобы они поняли, что я получаю то, что хочу, даже если это звезда ночного неба. С этой капризной целью я отчаянно махал крыльями, твердя себе, что ни один селезень никогда не делал ничего подобного и я буду первым, кто совершит этот дерзкий, вызывающий восхищение поступок. Идея все более овладевала мной, и по мере того, как я поднимался выше и выше, убеждаясь, что от этого Луна и звезды не становятся ближе, во мне просыпалось неведомое упрямство, настойчиво твердившее, что непременно нужно добиться своего. Я знал, что полет к Луне потребует концентрации всех сил, сосредоточения воли, твердости и последовательности, придающих конечному результату исключительную ценность, особенно в свете того, что никто не способен повторить подобное. Чак никогда не отважится на героический поступок в силу трусливого характера и желания все получать легко, как результат нахальства и склонности к внешним эффектам, но не благодаря воле идти на отчаянный риск во имя благородной цели. Мои крылья начинали уставать, и каждый новый взмах давался с большим трудом, а Луна не становилась ближе, холодно взирая со своей недостижимой высоты, сохраняя безразличие к моей безумной попытке. Любую мысль о возможности потерпеть неудачу я упрямо отбрасывал, продолжая полет, даже тогда, когда крылья налились свинцом, а холод стал пронизывать меня насквозь. Мое упорство нарастало, и я всеми силами продолжал делать взмах за взмахом, чувствуя, что с каждым движением слабею и уже не поднимаюсь ввысь, а в лучшем случае удерживаюсь на достигнутой высоте. Бросив взгляд, полный надежд, на предмет моих стремлений, я убедился, что Луна ничуть не приблизилась и продолжение борьбы не принесет желаемого, измотав меня вконец, в результате чего мое неуправляемое падение чревато неприятными последствиями, и я отступил, кинув в пустое пространство несколько оскорбительных слов, вместивших всю желчь моей досады. Начав снижение, я убедился в той степени истощения физических сил, которая мной овладела. Мне с трудом удавалось управлять несущимся навстречу потоком воздуха, буквально рвавшим крылья на части. Я рисковал в любой момент потерять контроль над собой