Петербургский сыск. 1874 год, апрель. Игорь Владимирович Москвин

шраму на ноге, – бросил хмурый взгляд на Мишу.

      – Понятно. – разочарованно произнёс помощник.

      – Я разговаривал и с госпожой Мякотиной, и со смотрителем гимназии, и с соучениками убитого. Ничего о нем сказать не могли, кроме того, что был замкнутым и не имел приятелей.

      – Любопытно, – добавил Соловьёв, – но Сергей в почтовом отделении был не один, их запомнил чиновник потому, что они шумели.

      – Этих двоих сможет опознать ваш чиновник?

      – К моему прискорбию, нет, но он запомнил фамилию господина, который сделал замечание молодым людям, – и предвосхищая вопрос Путилина, Соловьёв сказал, – я занят поисками этого господина.

      – Немного, но уже кое—что есть, – подвёл итог Иван Дмитриевич, – отсюда следует, что вы, Иван Иванович, занимаетесь поисками господина, сделавшего замечание, и гимназистов….

      – Они не были в форменном одеянии.

      – Будем их называть так.

      Соловьёв пожал плечами.

      – Пусть будет так.

      – Миша, ты съездишь в Стрельну и пораспрашиваешь про трёх молодых людей, одного в гимназической тужурке и двоих в цивильной, так, Иван Иванович.

      – Совершенно верно.

      – Вам же, Василий Михайлович, надо посетить квартиру господина Реброва, дяди нашего убиенного. Возможно, что—то расскажет служанка, возможно, дворник, может быть, и соседи, хотя имею сомнение. Более не смею вас задерживать, господа, жду с добрыми новостями.

      Глава девятая. Птичник с Петербургской

      – Иван Дмитрич, – дежурный чиновник стоял на пороге, – прибыл полицейский из первого участка Петербургской части…

      – Убийство, небось, – тяжело вздохнул Путилин, нахмурив брови, и, не дожидаясь ответа, резко поднялся, оттолкнув кресло.

      – Так точно, у Сытнинского рынка.

      – Жуков уехал?

      – Нет ещё.

      – Передайте, чтобы ждал меня у входа, моё задание для него нынче отменяется.

      – Хорошо, – и чиновник кивнул головой, что все передаст Мише.

      Путилин поднял руку к лицу, словно что—то забыл, потом взял трость и направился к выходу.

      Жуков прохаживался вдоль коляски, которую остановил, чтобы отправится без задержки на Петербургскую сторону.

      Присланный полицейский отбыл, как приказал ему помощник пристава, после доклада о происшествии дежурному чиновнику. По причине, что не узнать подробностей дела, у Ивана Дмитриевича испортилось настроение.

      До Мытнинского рынка домчались быстро, Путилин всю дорогу созерцал немигающим взглядом спину возницы. Миша старался не касаться начальника, хотя и было в коляске тесно.

      Остановились перед домом, перед которым толпились любопытствующие и соседи, наслышанные о кровавом злодеянии. Слухи распространяются быстро, и поэтому в толпе было озвучено с десяток самых нелепых.

      На тротуаре Иван Дмитриевич тихонько толкнул Жукова в спину, Миша понял, что необходимо послушать, что