Оставшиеся в СССР (сборник). Игорь Парфенчук

отец не стал. Бросил. Пошел работать на завод. Фрезеровщиком. Стал классным специалистом. Появились деньги, друзья, подруги.

      И увлечение музыкой. Тогда вся молодежь была без ума от Элвиса Пресли, Чуби Чеккера, оркестра Глена Миллера, братьев Гершвиных. По большому блату отец купил себе магнитофон «Днепр». Начал коллекционировать пластинки, бобины. Музыка ревела из открытого окна. Танцы до утра, когда бабушка была в ночную смену, а дед ходил по друзьям и подругам.

      Вот пожалуй об одном эпизоде с музыкой у меня и осталось самое яркое впечатление об отце.

      Я не помню сколько лет мне было. Может пять или больше?

      Помню яркое летнее солнце, бьющее мне в лицо и мешавшее подольше понежиться в постели.

      Долгий звонок в дверь. Радостное восклицание отца: – Привет Аркадий!

      Шепот в коридоре, еле слышное позвякивание бутылок на кухне. Восклицание отца: – Ну, ну, мне чуть-чуть. Ты же знаешь. Я пока за «маму». Ира на привоз смоталась. Хорошо Лариску с собой прихватила.

      Отец до того случая не пил, вернее, самую малость. Поднимал, тосты, наливал всем до краев, подзадоривал малопьющих, шутил, но сам не пил. Отпивал глоток и ставил рюмку в сторону.

      Дяда Аркаша, как я его называл, жил под Одессой. С отцом его связывала любовь к музыке. Но в отличие от отца, которому нравилось все хорошее, как западное так и советское, а особенно Утесов, увлекался только рок-н-ролом.

      – Привет Мишка! Где твоя улыбка? Как дела пацан? Крутишь папины диски? Ну-ну, спи пока!

      – Анатолий, слышал, «сходка» сегодня в «Шевченко». Корми пацана и пойдем. А пока ставь бобину с Пресли, побалдеем на диске «Джи ай Блюз.» Убойные вещи!

      Отец поставил бобину на магнитофон, включил его и вышел. Дядя Аркаша подкрутил громкость и не своим голосом завыл:

      – Зум дэм зум дэм, штрет ин сет ин лав.

      Отец хлопотал на кухне. Но не выдержал – с дымящей сковородкой стал в дверном проеме и тоже начал подпевать.

      Наскоро покормив меня, присоединился к дяде Аркаше.

      Дядя Аркаша, к тому времени хорошо подогретый портвейном, вовсю вытанцовывал в центре комнаты. Смешно было смотреть как его тонкие ноги, обтянутые брюками дудочкой, выписывают замысловатые кренделя. Будто танцует аист!

      Отец не отставал. Тапочки, надетые на босу ногу часто падали.

      – Давай жару Толян! Вот так, вот так! Эх крак ин море чрай!

      – Мишка, а ты чего? Присоединяйся! Дядя Аркаша тебя научит!

      Но я учиться не хотел. Хотя музыка мне нравилась. Особенно когда гремел барабан. Чем громче, тем лучше! И певец тоже мне нравился.

      Ю эй нот кмон хаунд дог, крак ин море чрай.

      Дядя Аркаша откинул голову назад весь изогнулся, не переставая двигать ногами. Еще чуть-чуть и достал бы макушкой пол, но не удержался – упал. Ничуть не смутившись, вскочил на ноги и продолжил дикий танец.

      – Давай Толян, давай!

      – А ну, прекратите безобразия! – истерически завопила