Дерзкая. Крис Кеннеди

край верхней губы, тянулся по верхней части лица и исчезал под волосами, а другой, более неровный, разрезал заросший щетиной подбородок. Но самыми заметными были все же глаза: горящие, завораживающе-синие и, главное, проницательные.

      Возможно, она совершила ошибку, заручившись его помощью.

      – Ваши предположения очень близки к истине, сэр, – возобновила она разговор, удерживая легкий и беззаботный тон, будто ничего не произошло. – Вы наверняка так же искусны в игре в шахматы, как в разгадывании загадок. Никогда не стану играть с вами. Сердце замирает от страха.

      Уголок его рта приподнялся, и – поначалу едва заметная – ямочка проявилась четче, отчего сердце у Евы оборвалось – пусть и на краткий миг, – и ей показалось, что внутри произошло маленькое землетрясение, которое открыло огромную раскаленную пропасть…

      – Я действительно играю в шахматы.

      Она вытянула ладонь в небольшой круг света, который бросал крошечный огарок свечи.

      – Нет, в этом я с вами состязаться не могу. Что, если в мерелс?

      Его брови удивленно приподнялись:

      – В кости?

      – Я вас оскорбила? Тогда, может быть, в прятки, как маленькие дети? Я спрячусь, так что вы никогда меня не найдете.

      – Найду, непременно, милая. – Он тихо усмехнулся.

      От его слов по всему телу побежали мурашки – горячие, робкие.

      – Уэльс? – предложила она, в свою очередь, догадку, чтобы хоть как-то отвлечься, хотя была абсолютно уверена, что он отлично все понимает.

      – Ни в коем случае.

      – Тогда Эдинбург?

      – Это ближе – когда-то, очень давно, я бывал там.

      – А-а, так я и думала: акцент сохранился.

      – Север имеет способность оставлять свою печать навсегда. – Пальцем в кожаной перчатке, обрезанной у второй фаланги, он лениво водил по краю кружки с элем.

      Их мирный диалог нарушил грохот сапог на деревянных подошвах, и в двери ввалилась группа мужчин в плащах. Ева скорее почувствовала, чем увидела, как ее спутник, подобно лучнику, изготовившемуся к стрельбе, сосредоточил все свое внимание на вошедших, но вскоре расслабился, хотя она не могла объяснить, каким образом об этом узнала, потому что у него не шевельнулся ни один мускул. Такому самообладанию и умению скрывать и гасить угрозу, ничем внешне это не показав, можно только позавидовать.

      Вскоре из дальнего угла раздались скабрезные куплеты, и Ева, пытаясь скрыть смятение, уставилась на свою кружку, затем быстро подняла ее и сделала глоток.

      Ее перекосило, и она еле проглотила пойло, а он, наблюдая за ней, заметил:

      – Эль здесь совершенно отвратительный.

      – Не только здесь. И как только вы его пьете?

      Он сжал губы, словно никогда прежде не задавался этим вопросом, и Ева уверенно заявила:

      – Вы должны попробовать вино из герцогства Бургундия.

      – Должен? – Он приподнял темную бровь.

      – Несомненно. – Подавшись вперед и прижавшись грудью к столешнице, она сжала руки перед собой и мечтательно заговорила: