Петербургские трущобы. Том 2. Всеволод Крестовский

милость!

      – А нужно, так и бери!

      И оставя в руках блаженного бумажник, молодой человек отвернулся и тихо прошелся в сторону.

      Фомушка меж тем, совсем не зная что и подумать обо всем происходящем, вынул трепетной рукой пачку банковых билетов и раздумчиво, под влиянием какого-то чувства совестливости, взял только одну двадцатипятирублевку.

      – Ну, кончил, что ли? – спросил тот приближаясь.

      – Кончил, ваша милость! – И Фомушка почтительно подал ему бумажник, который тот, даже не заглянув в него, небрежно сунул в свой карман и взял блаженного за руку.

      – Теперь ступай за мною, – сказал он, направляясь к Садовой улице.

      – Отпустите, ваше сиятельство!.. Ни денег ваших, ничего мне не надо!.. Простите, Христа ради! – взмолился Фомушка, упираясь на месте.

      – Чего ты, дурак?! – остановился чудной гость. – Чего ты?! Не бойся, в полицию не поведу тебя и дурного ничего не сделаю.

      – Да куды ж вы меня тащите?

      – К себе на квартиру – ты нужен мне. Понимаешь ли? Нужен!

      – Да нет, вы, верно, по начальству желаете…

      – Зачем по начальству, если я мог просто на месте – взять да убить тебя?.. Ступай, зла тебе никакого не будет, – порешил он и снова потащил его за руку.

      Фомушка не противоречил более, решась покорно идти с ним и только недоумевая, что из этого выйдет. Он оглянулся назад, на Гречку, но тот уже поднялся и, прихрамывая, поволок свои ноги в противную сторону.

      У одного из подъездов на Садовой улице ожидала барская карета. Молодой человек втолкнул в нее Фомушку и сам сел подле. Приехали к небольшому каменному домику щегольской наружности. Сонный дворник при виде кареты поспешно дернул за ручку звонка, и в ту же минуту с лестницы сбежал лакей со свечою. Дворник снял шапку, лакей почтительно поклонился, когда молодой человек проходил мимо. Фомушка не понимал, ни где он, ни с кем он, и еще пуще пришел в изумление, когда очутился с глазу на глаз «с чудным гостем» в его роскошно отделанном кабинете. «Коего дьявола нужно ему от меня? – думалось в это время блаженному. – Ведь коль нашим рассказать – не поверят, черти, ей-ей, не поверят!»

      – Хочешь есть или пить? – спросил его молодой человек. – Ты не церемонься, хочешь, так и говори: хочу, мол.

      – Ежели теперича такая милость ваша есть… можно и насчет напитку…

      – Вина или водки?

      – Нам, по простоте, ваше сиятельство, нам эдак водочки бы…

      Хозяин распорядился, и человек принес на серебряном подносе муравленый кувшинчик и две золотые чарки.

      Фомушка выпил и вскочил с места: у него рот зажгло и глаза выпучило от крепости поданного напитка.

      – Сроду не пивал, а пьяница, кажись, добрый! – пробормотал он, крякнув и отряхиваясь головою.

      – Ну, теперь давай о деле потолкуем, – начал хозяин, снова оставшись один на один с блаженным. – Тебя как звать-то? По виду – не то на церковника, не то на нищего смахиваешь.

      – От святые церкви, во святом крещении Фомою наречен, ваше сиятельство, а мирские людишки – блаженным прозывают, – ответил Фомушка, – и как я теперича в странном