Ехал грека через реку. Тата Алатова

плюшечка?

      Девочка подумала.

      – Это ты как плюшка. Я – уголек. Так мама…

      Ева замолчала.

      – И правда, как уголек.

      – Почему вы не пьете свой кофе? – спросил программист Сережа и не думая вставать.

      – Потому что я его только нюхаю, – объяснила Ася.

      – В Асе живет человек. Он не любит кофе, – с умным видом сказала Ева.

      Адам смотрел, как Ася и Ева возятся в саду, а его программист Серега и не думает возвращаться на рабочее место. Был почти полдень, но эти две девицы все еще щеголяли в пижамах, и голые коленки и икры Аси явно понижали трудовую эффективность его персонала.

      Наконец, троица, оживленно болтая, покинула сад, и Адам нелогично испытал смутное сожаление. Надо сказать своей няне, чтобы она не разгуливала по его офису в штанах с непонятными мужиками на неприличных местах.

      Проскучав за компьютером еще полчаса, Адам поднялся наверх. Он говорил себе, что хочет просто убедиться в том, что Ася не забыла про обед для Евы.

      Его дочь, красиво причесанная и наряженная в сарафан, стояла посреди гостиной. Коленопреклоненная Ася поправляла на ней заколки.

      – Адам, – сказала она, не поворачиваясь, – наверное, Еву надо записать на какие-то развивашки? Танцы, рисование, гимнастика, я не знаю. Ева, ты любишь танцевать или рисовать?

      – Ничего не люблю, – немедленно отозвалась она. – Ничегошеньки.

      – Ладно, – легко согласилась с ней Ася и встала. На ней был безразмерный балахон, похожий на рубище.

      – Точно, – Адам озадаченно почесал макушку. – Детям же нужен детский сад?

      – Не нужен! – закричала Ева с несвойственной ей громкостью.

      – Тише, малыш, – Ася немедленно схватила ее на руки. – Папа просто думает…

      – Я читал, что это полезно для развития социальных навыков, – продолжал Адам, – Ева у нас немного диковата…

      – Сами вы диковаты, – Ася буквально в секунду превратилась в разъяренную кошку, защищающую детеныша.

      – Хотя бы на несколько часов в день, – почему он вообще уговаривает собственную няню?

      – Мы подумаем.

      Ева открыла рот и затянула на одной высокой ноте:

      – АААААААААААААА.

      – Я буду везде рядом с тобой, – сказала ей Ася.

      Ева сразу замолчала и обняла ее за шею.

      – Я ходила на коньки, – шепнула она, – но потом у меня сильно болели ноги.

      – Как я тебя понимаю, – горячо поддержала ее Ася, – меня тоже ставили на коньки в твоем возрасте. Ненавижу их до сих пор.

      – Вы не можете ей во всем потакать, – возмутился Адам. – Это не педагогично.

      – Я знаю, – вздохнула Ася. – Но Ева такая сладкая.

      Она была права. Его дочь со своими круглыми черными глазами, пухлыми щечками, бантиком-ртом была очень сладкой.

      Прежде он видел лишь фотографии Евы, которые ее мать регулярно присылала ему. Но они не передавали этого приятного запаха и тепла ее ладошек, и того, как быстро менялось выражение ее лица.

      Адам ощутил себя бессиловольным тюфяком, когда произнес:

      – Давайте