Ехал грека через реку. Тата Алатова

взяла Еву за подмышки и унесла в детскую. Закрыв за ней дверь, она вернулась к Адаму.

      – Послушай, – сказала она, – надо иметь очень веские причины, чтобы взять в штат беременную женщину. Например, если она сверхценный специалист. Ты понимаешь, что мы от нее потом не отвяжемся? Законодательство запрещает расторжение трудового договора по инициативе работодателя. Плюс декретные выплаты, нам придется оформлять возмещение в фонде социального страхования. И все это ради какой-то твоей нелепой прихоти? Между прочим, твоя бывшая может забрать ребенка обратно в любой момент. И что мы будем тогда делать с твоей няней?

      – Овсянку будешь? – спросил Адам.

      – Ты меня вообще слышишь?

      – Слышу, – спокойно кивнул Адам, – правда, не очень понимаю, для чего ты все это говоришь.

      – Ну допустим, – попыталась совладать с собой Вика, прекрасно зная упрямство своего любовника, – допустим, что в тебе взыграла твоя фирменная упоротость. Но откуда взялся директор по маркетингу? Это же бессмыслица!

      – А почему нет? Какая разница, что написано в трудовой.

      – Ты меня пугаешь, – пробормотала она. – У тебя начался запоздалый переходный возраст?

      – Я рад, что мы с тобой пришли к согласию, – удовлетворенно заметил Адам.

      – Мы пришли к согласию? – скептически переспросила Вика. – Ничего подобного, просто ты перешел в турбо-режим начальника-самодура. Ненавижу, когда ты так поступаешь.

      – Я для этого и создал собственную фирму, – кивнул он, – чтобы самодурить в ней на полную катушку. Куда ты дела мою дочь? Овсянка готова.

      – Я приведу ее, – и Вика скрылась в детской.

      Спустя несколько секунд оттуда раздался монотонный вой, похожий на шотландскую волынку.

      Адам бросился на этот звук.

      С фломастером в руках Ева стояла возле стены и, задрав голову, флегматично завывала на одной ноте. Над ней нависала Вика и строго выговаривала:

      – Дорогая, ты уже взрослая и должна понимать, что нельзя рисовать на стенах.

      Из спальни выплелась Ася с единорогами, висящими на одном ее ухе.

      – Что за кентервильское привидение у нас завелось?

      – Ваша подопечная рисует, где попало, пока вы спите, – осуждающим голосом сделала замечание Вика.

      Ася подошла ближе и уставилась на стену.

      – Что это за крокозябра? – заинтересовалась она и, присев на корточки рядом с Евой, спросила ее: – Мартышка моя, что ты хотела сообщить этим посланием миру?

      – Ыыыыыы, – ответила его дочь.

      – Похоже на таракана, – Ася закрыла левый глаз и посмотрела на рисунок правым. Потом она закрыла правый и посмотрела левым. – Или на Стинки из Муми-долины.

      Ева перестала завывать и повернулась к своей няне с явным высокомерием.

      – Это нано-гном внутри тебя, – пояснила она с тем самым видом, с которым дети часто удивляются недомыслию взрослых.

      – Моя козявочка, – восхитилась Ася и погладила рисунок пальцем, – так вот ты какая! Спасибо, детка, что ты нас познакомила.

      И