Журнал «Юность» №08/2023. Литературно-художественный журнал

– еврейка, так шо? Она с Киева, во время эвакуации мужа потеряла и сына. Голодала, тиф перенесла… Выжила!

      – Помогли человеку, чем могли, – и будя! Нехай теперь сама, как може… Ищи себе другую бабу!

      – Эх, мамо, – горько вздыхает отец, – думал я, любите вы меня, уважаете…

      Домна долго-долго молчит, а после, словно взвешивая каждое слово, спрашивает:

      – И шо… шибко Циля нравицца?

      – Шибко! – горячо говорит отец.

      Да, батька у Лёньки – весь в мать, такой же упрямый, с характером!

      Хоть и ростом невысок, зато широкоплеч, а руки у него – золотые.

      Лёнчик слышит, как бабка всхлипывает, потом говорит отцу:

      – Гляди мне! Лёньку, кровиночку мою, в обиду не дам!

      И у Лёньки по щеке сбегает скупая мужская слеза…

      Лёнчик лежит с закрытыми глазами и притворяется спящим. Он слышит, как сердито шкварчит масло на сковороде, как закипает на плите чайник, как о стекло бьется муха…

      Бабушка Домна, не скрывая плохого настроения, гремит на кухне посудой. Лёнька знает наверняка причину плохого бабушкиного настроения, и причину эту зовут «Циля».

      Циля за эти дни похудела так, что напоминает узницу концентрационного лагеря. Кажется, дунь на нее крымский ветер – и улетит Циля на небушко, вслед за Лёнькиной мамкой… И все-таки, несмотря ни на что, она идет на поправку!

      Лёнчик, отодвинув занавеску, осторожно выглядывает в окно, наблюдая, как Циля идет в сад. Циля садится на скамью подле винограда и закуривает папиросу. Тонкие длинные пальцы ее дрожат, а кашель не дает вдохнуть полной грудью. Циля комкает в руках папиросу и бросает в рыжую сухую траву.

      Кажется, Лёнька понимает, почему Циля не хочет оставаться в доме: рядом с бабкой Домной Циле некомфортно.

      С Лёнчиком Циля тоже говорит мало и лишь по острой нужде:

      – Принеси водички… кушать хоцца…

      Где-то совсем рядом бродит осень, и Лёнчик чувствует ее необратимое приближение.

      Бабушка варит компоты из яблок и айвы, солит помидоры на зиму.

      Однажды Лёнчик заметил, как Циля что-то прячет под подушкой. Выбрав момент, когда женщины не было в комнате, он нашел то, что искал, – пожелтевшую от времени и потрескавшуюся на углах старую фотографию. Лёнька присмотрелся: с фотоснимка на него пристально смотрел незнакомый мужчина. Рядом, притулившись, сидел мальчишка. Малыша за руку держала молодая женщина с копной черных вьющихся волос. Лёнчик с трудом узнал в женщине Цилю – так сильно она изменилась. Была Циля и моложе прежней, и красивее…

      – А ну, поклади, где взял!

      Лёнчик вздрогнул и обернулся – прислонившись к косяку, в дверях стояла Циля…

      Потом Лёнчик так и не смог объяснить самому себе, почему поступил так, а не иначе. Мальчишка бросил фотографию Циле в лицо и, прокричав «дура», выскочил вон. Он и сам не мог понять, что с ним такое случилось. В эту минуту он ненавидел и отца, и Цилю, и себя, и даже… бабушку.

      Лёнька плакал так безутешно, как не плакал никогда в жизни, даже на похоронах мамки. Он чувствовал себя чужим и никому не нужным ни в этом доме, ни в этом саду… Охватив