Журнал «Юность» №08/2023. Литературно-художественный журнал

Цилей уже кружились жирные привокзальные мухи.

      Чека наклонился над женщиной, приложил ухо к ее худой груди:

      – Слава богу, дышит… Беги скорее до бабки!

      Лёнчик будто только этого и ждал – сорвался с места, словно скорый поезд.

      – Баба, баба, – зашептал он в ухо бабе Домне.

      – Пирожки, горячие пирожки… Чего тебе, Лёнька?

      – Ба, там Цилю убили.

      – Ой… Окстись! Как убили?

      Бабка выронила из рук пирожок и уставилась на Лёнчика.

      – Фи-и! – возмутилась солидная дама, которой предназначался пирожок.

      Бабка подняла оброненный товар, машинально вложила даме в руку:

      – Я быстро, одна нога тут, другая – там!

      Домна схватила внука за руку:

      – А ну, геть до Цили!..

* * *

      Лёнчик только однажды в жизни почувствовал присутствие смерти – это было тогда, когда хоронили мамку.

      Сколько он ни пытался, но вспомнить похороны не мог. Только ощущение чего-то непостижимого, неуловимого, а потому и страшного навсегда въелось в детскую душу. После похорон бабка Домна чаще, чем прежде, сажала Лёнчика к себе на колени и целовала, целовала, целовала… Лёнька соскальзывал с бабкиных колен и падал в подол широкой юбки. Баба Домна двигала ногами туда-сюда, и казалось, будто Лёнька качается в люльке…

      – Божечки мои! – причитала бабка над Цилей. – Кто ж тебя так, девонька?

      – Да не причитай ты так – живая она, – успокоил бабку Чека отрезвевшим голосом.

      – Так чего ты стоишь остолопом? Беги за помочью…

      И Чека, словно послушный мальчишка, побежал звать на помощь…

      – Так-так, – важно произнес Потапов, вытирая кипенно-белым платком бегущий по лицу пот.

      – Что видели, граждане-товарищи, что знаете? Так-так, будем составлять протокол…

      Чека, ссутулившись, сидел напротив лейтенанта и разглядывал свою грязную, покрытую рыжими волосами руку.

      Бабка Домна, сложив могучие руки на груди, отрешенно глядела в открытое окно.

      Лёнька сидел на самом краешке табурета, и со стороны казалось, что еще чуть-чуть – и он вылетит в окно, точно испуганный воробышек.

      – Шо молчим, граждане-тунеядцы? – обратился Потапов к Чеке.

      Чека оскалился желтыми зубами:

      – Я все сказал, гражданин начальник, и добавить мне больше нечего.

      – Сознавайся, гнида – твоих рук дело? – прищурился Потапов. – Чего не поделили с Цилей? Вина не хватило? А может, не дала?

      Потапов грязно рассмеялся.

      – Не шейте дело, гражданин Потапов, – сверкнул глазами Чека. – Я ведь гордый, могу и обидеться. А кулак у меня тяжелый… Мы с Цилей – друзья закадычные, сам знаешь, на кой мне ее обижать?

      – Ты мне тут не дур куй!

      Потапов зыркнул глазами на Лёнчика:

      – Детям на допросе находиться не положено. А ну, брысь за дверь!

      И вновь промокнул лоб белым платком…

      Лёнчик вопросительно взглянул на бабушку, не зная, на что решиться.

      Бабка Домна покраснела всем лицом и крикнула