Брак по-тиквийски. 3. Ни минуты покоя. Натали Р.

за распухающую на глазах скулу, захлюпал носом. Приближаться он опасался. – Он са-са-сам пришел. И вон что!

      Он робко указал на машину, стоящую во дворе, и на дом. Что в автомобиле, что в доме явно не хватало стекол. В палисаднике валялся красный мяч. Дени, утерев слезы, виновато посмотрел на Терезу и на всякий случай прикрыл руками попу.

      – Тереза, успокойся, – максимально убедительно проговорил Маэдо. – Кто кому вред причинил, это мы сейчас выясним. Рассказывайте!

      – Так вот же. – Хозяин беспомощно обвел правой рукой пространство, левой продолжая придерживать щеку. – Я в саду был, вдруг зазвенело… Прибежал, а тут этот в мячик играет… Машина арендованная, я и так в сером списке за превышения скорости, а за такие повреждения меня в черный переведут… И стеклопакеты в том году поменял, думал, дюжину лет еще простоят… Знаете, на сколько ремонт потянет?

      Тереза засопела.

      – Я и позвонил. Ваш мальчишка, вам и платить. А она сразу…

      – А нечего было чужого ребенка за уши дергать! – вновь озлилась Тереза. – Своего сначала заведите!

      – А нечего меня обзывать педофилом! – Поняв, что его не будут убивать, сосед малость осмелел.

      – Тихо! – гаркнул Маэдо.

      Сосед вжал голову в плечи. На Терезу окрик особого впечатления не произвел, но она замолчала.

      – Разумеется, ущерб будет оплачен, – пообещал Маэдо.

      – Пусть выкусит! Он до слез дитя довел, я его засужу!

      – Тереза, уймись, – увещевающе произнес Маэдо. – Сейчас разговор не о психических травмах, а о материальных потерях. – Он повернулся к несостоявшемуся «педофилу». – Сколько вы хотите?

      Тот помялся.

      – Восемь тысяч, я ж по телефону сказал.

      – Дырку ему от бублика, а не восемь тысяч! Нашел кого объегорить, ишь ты. Я отлично знаю расценки, больше пяти тысяч здесь не наберется.

      – Да мне каждый из этих стеклопакетов знаете во сколько обошелся? А машина? Мне придется продлить аренду на время ремонта, иначе точно – черный список. Восемь тысяч, и ни одной единицей меньше! – уперся он.

      – Ах, так? – Тереза сердито вскинула пистолет и дважды выстрелила – Маэдо не успел остановить. Два оставшихся стекла осыпались осколками. – Для ровного счета.

      – Кру-уто, – восхищенно протянул Дени, забыв о своей психической травме.

      А Маэдо беззвучно застонал. Не могла охотничье ружье взять? Патроны к служебному пистолету подотчетны.

      – Восемь тысяч! – Тереза всплеснула руками. – Рино меня убьет.

      Маэдо поставил перед ней чашку чая и блюдце с нарезанными фруктами.

      – Он тебя любит. И на каторгу готов был пойти ради тебя, но никак не за твое убийство.

      Она фыркнула.

      – Ты его плохо знаешь. За эти восемь тысяч он будет год меня пилить!

      – Год быстро закончится. – Притворного сочувствия в голосе Маэдо не было. Он налил и себе, присел за стол напротив. – Но вообще-то мне непонятно, почему ты решила, что платить должен Ильтен. Дени – сын господина Хэнка.

      – Тогда меня убьет Хэнк!

      – Никто