Кольца мостов. Анна Драницына

странным, еле мерцающим светом.

      – Что ей такое вкололи? – подумала Туся, но вслух ничего не сказала. Она была рада, хоть ненадолго увидеть в почерневшей от горя Нинке, прежнюю ясноглазую девчонку.

      Подруга Наташа, или в кругу семьи просто Туся, приехала в Питер вслед за Семеновыми. Они учились вместе с Нинкой с первого класса, сидели за одной партой и были лучшими подругами. Но сразу после школы Туську увез в горы Кавказа горячий джигит, тщательно подобранный для нее родителями. Ее папа был наполовину армянин, и, хотя всегда считал себя русским, с возрастом вдруг решил возродить древнюю династию Окопянов. Туська, толстушка-блондинка отлично годилась для этих целей. Они отдали ее дальним родственникам и не видели целых три года, надеясь, что скоро молодые вернуться и привезут с собой целый выводок шумных окопянчиков, продолжателей рода. В течение нескольких лет по телефону Туся ровным голосом автоответчика докладывала отцу, что все у них хорошо, а затем передавала трубку мужу. Тот, обычно громко похохатывая, рассказывал о последних новостях в деревне. Об урожае или засухе, о винном погребе и новом сорте винограда, о том, как отелилась коза. И родители Туськи жили в полной уверенности, что дочь отлично устроилась на новом месте. Вернулась Туська домой лишь спустя три года. Под покровом ночи она пробралась в отчий дом, избитая и худая, словно беженка из дальних стран. Ей чудом удалось сбежать от мужа – садиста. Помогла свекровь, которая однажды случайно увидела, как он издевается над молодой женщиной.

      Окопян был статным молодым мужчиной, любимцем женщин. Он, как и Туська, отчаянно ждал наследников, но младенцы отказывались к ним приходить. За два года – три выкидыша и печальный диагноз врачей – Туська бесплодна. Окопян метал громы и молнии и винил во всем жену. Мол, нагуляла сучка до него, нахватала, тварь, половых инфекций и теперь родить не можешь. Он бил ее крученным полотенцем, чтобы меньше оставлять следов. Когда свекровь увидела подобную сцену, было уже поздно. Туська была переломана изнутри как старая зубочистка: она впала в глубокую депрессию, отказывалась есть, и не хотела никого видеть. Втайне от всех, свекровь купила ей билет на ночной поезд и отправила домой.

      Тетя Эмма, мама Туськи, позвонила Нинке в Питер, когда та укладывала Сашку спать.

      – Ниночка, вы же со школы были подружки, не разлей вода. Ты ей как сестра. Позови ее к себе в Петербург, вдруг она приедет. Я не знаю, что делать. Девочка моя лежит целыми днями лицом к стене, ни с кем не разговаривает. Ни ест и не пьет. Даже не плачет. Глаза будто высохли, как соленое озеро. Отец во всем себя винит, совсем с ума сошел. Бегал вчера с ружьем по квартире, кричал, что поедет, пристрелит эту сволочь. Ты бы видела, в каком виде она приехала – лицо в синяках, на спине живого места, везде шрамы, порезы на руках. Врачи говорят, он ее металлической пряжкой ремня бил. Бедная моя девочка. Моя малышка. Тетя Эмма горько заплакала.

      Пока Нинка раздумывала как быть в такой ситуации (все-таки не виделись сто тысяч лет, а в однокомнатную квартиру поселить сошедшую с ума подругу