«Профессор накрылся!» и прочие фантастические неприятности. Генри Каттнер

как лучше!

      – Так он еще речет супротив, паршивый неслух! – возмутился дедуля. – Во всем виноваты ты и твоя родительница. Это вы пресечению рода Хейли способствовали. Когда б не вы, ученый бы сюда и не пожаловал.

      – Он прохвессор, – сообщил я. – Звать его Томас Гэлбрейт.

      – Знаю. Я прочитал его мысли через мозг Крошки Сэма. Опасный человек. Все мудрецы опасны. Кроме разве Роджера Бэкона, и того мне пришлось подкупить, дабы… не важно. Роджер был незаурядный человек. Внемлите же: никто из вас да не едет в Нью-Йорк. Стоит лишь нам покинуть сию тихую заводь, стоит кому-то нами заинтересоваться – и мы пропали. Вся их волчья стая вцепится и разорвет нас в клочья. А твои безрассудные полеты, Лестер, помогут тебе как мертвому припарка – ты внемлешь?

      – Но что же нам делать? – спросила мамуля.

      – Да чего там, – сказал папуля. – Я этого прохвоста угомоню. Спущу в цистерну, и делу конец.

      – И испортишь воду? – взвилась мамуля. – Попробуй только!

      – Что за порочное племя вышло из моих чресел! – сказал дедуля, рассвирепев окончательно. – Ужли не обещали вы шерифу, что убийства прекратятся… хотя бы на ближайшее время? Ужли и слово Хогбена – ничто? Две святыни пронесли мы сквозь века – нашу тайну и честь Хогбенов! Только посмейте умертвить этого Гэлбрейта – вы мне ответите!

      Мы все побледнели. Крошка Сэм опять проснулся и захныкал.

      – Что же теперь делать? – спросил дядя Лес.

      – Наша великая тайна должна остаться нерушимой, – сказал дедуля. – Поступайте как знаете, только без убийств. Я тоже обмозгую сию головоломку.

      Тут он, казалось, заснул, хотя точно про него никогда ничего не знаешь.

      На другой день мы встретились с Гэлбрейтом в городке, как и договорились, но еще раньше я столкнулся на улице с шерифом Эбернати, который, завидев меня, зло сверкнул глазами.

      – Лучше не нарывайся, Сонк, – сказал он. – Помни, я тебя предупреждал.

      Очень неудобно получилось.

      Как бы там ни было, я увидел Гэлбрейта и рассказал ему, что дедуля не пускает меня в Нью-Йорк. Гэлбрейт не очень-то обрадовался, но понял, что тут уж ничего не поделаешь.

      Его номер в отеле был забит научной дребеденью и мог напугать всякого. Ружье стояло тут же, и Гэлбрейт как будто в нем ничего не менял. Он стал меня переубеждать.

      – Ничего не выйдет, – отрезал я. – Нас от этих гор не оттащишь. Вчера я брякнул сдуру, никого не спросясь, вот и все.

      – Послушай, Сонк, – сказал он. – Я расспрашивал в городке о Хогбенах, но почти ничего не узнал. Люди здесь скрытные. Но все равно их свидетельство было бы только лишним подтверждением. Я не сомневаюсь, что наши теории верны. Ты и вся твоя семья – мутанты, вас надо обследовать.

      – Никакие мы не мутанты, – ответил я. – Вечно ученые обзывают нас какими-то кличками. Роджер Бэкон окрестил нас гомункулами, но…

      – Что?! – вскрикнул Гэлбрейт. – Что ты сказал?

      – Э… издольщик один из соседнего графства, – тут же опомнился я, но видно было, что прохвессора не проведешь. Он стал расхаживать по номеру.

      – Бесполезно, –