По лезвию золотого ножа. Эльвира Дель'Искандер

познать прелести свободы. За ней приглядывали люди Консуэллы – где-то там, из параллельной вселенной. Они не следовали за ней по пятам на расстоянии двух шагов, она не чувствовала их тепла и дыхания прямо у себя за спиной. И Вивьен это нравилось. Она любила свою независимость, которую сейчас у нее отбирали.

      – Кого ты защищал до меня? – Вивьен покинула автомобиль – ее провели до него под конвоем, – и посмотрела на Дарнела Вона. Они возвращались с занятной встречи с одной живой, но болтливой журналисткой, когда Вивьен потянуло узнать телохранителя получше.

      Господин телохранитель криво улыбнулся, чем заставил усомниться в нем сильнее.

      – Одного небедного человека.

      – Как его зовут?

      – Прости, это конфиденциальная информация.

      – Какая же она конфиденциальная, если прописана в твоем резюме и с ней ознакомился весь отдел безопасности, а заодно и Консуэлла?

      – Вот и поинтересуйся у них.

      – Я поинтересуюсь, – заверила Вивьен. С этой учебой ей было совсем не до его личного дела. Но она обязательно с ним ознакомится. – Только почему не желаешь рассказать лично? Не хочешь мне врать?

      Он долго в нее всматривался и наконец ответил:

      – Может быть.

      Может быть? И это все?

      Затем озвучил свой вопрос:

      – Почему называешь бабушку Консуэллой? Не слишком ли это не по-семейному?

      – А как мне ее называть?

      – Бабулей?

      – Ты видишь в ней бабулю? – Вивьен выгнула бровь. – Если еще не заметил, сообщаю, что между нами непростые отношения, и они выходят за рамки семейных. Я вижу в ней стального человека, великого босса и решалу всех наших проблем. Когда мы обсуждаем деловые вопросы или когда я думаю о ней в рабочем ключе, она всегда для меня Консуэлла. Бабулей она остается лишь глубоко в моей душе. Настолько глубоко, что сложно откопать.

      – Забавно.

      – Очень. Так что не пытайся состязаться со мной в остроумии.

      – Не буду.

      – Вот и отлично. Как давно ты работаешь телохранителем?

      – Давно.

      – Давно это сколько?

      – Общие ответы с тобой не проходят?

      – Люблю конкретику. Так сколько?

      – Лет двадцать?

      – Ты у меня спрашиваешь? И сколько же тебе лет? Выглядишь не старше тридцати пяти. Или твой послужной список начинается с защиты бездомных котов во дворе?

      Он вновь улыбнулся глазами. Большей искренности Дарнел Вон не выказывал.

      – Ты точно телохранитель? Твои ответы продолжают убеждать меня в обратном.

      – И какова же твоя правда?

      – Что ты шарлатан.

      В один из дней с ней связался Габриэль. Перед поездкой в Радлес она оставила ему голосовое сообщение: предупредила, что будет отсутствовать некоторое время из-за дел, связанных с учебой. Говорить с ним лично желания не было, да и знала, что он не сильно расстроится, а только изобразит показное расстройство, как делал всегда. Таким был Габриэль – эгоистом, который придерживался социальных норм и правил игры,