Милость к падшим. Алексей Солоницын

тогда и ты соглашайся.

      Ей было и гадко, и в то же время приятно, что сам комит просит ее остаться с ним.

      Выходит, план отца и самом деле может осуществиться!

      Она ничего не ответила, лишь кивнула.

      Утром всей цирковой труппой они прибыли на пристань.

      Тамир стал искать комита, но его не пустили на корабль. Тогда он потребовал у стражника, чтобы его свели с владельцем корабля.

      Но стражник грубо оттолкнул Тамира, да так, что тот полетел с трапа на землю.

      Тамир встал, отряхнул пыль, всё еще не понимая, что страже дан приказ не пускать циркачей на корабль.

      Он пошел вдоль набережной, высматривая, не появится ли на палубе рослая фигура комита.

      Не высмотрел.

      Подошел к дочери:

      – Иди поговори с ним. – Алоли, завернувшись в милоть, стояла не шелохнувшись. Она всё видела и всё поняла. – Иди! – приказал отец. – Он обещал, так?

      – Обещал.

      – Так иди!

      Она пошла к трапу корабля.

      Все циркачи смотрели, как она что-то говорит стражнику, как тот отрицательно крутит головой.

      Алоли вернулась к повозке, на которой стояла клетка с медведем. На другой повозке был сложен весь цирковой скарб.

      Неожиданно Тамир сорвался с места и побежал к кораблю. С лету хотел прорваться мимо стражи, но получил такой удар копьем в грудь, что отлетел, упав на парапет.

      К нему скорой походкой подошел Керим, факир.

      Тамир сидел прямо на земле в разорванной камизии, с синяком под глазом, задыхаясь от ненависти и беспомощности.

      На корабли грузили мешки с зерном, несколько солдат из гвардии Лизандроса наблюдали за работающими на погрузке рабами, остальные воины были уже на кораблях.

      И никому не было дела до бродячих циркачей, будто их и не существовало вовсе.

      – Тамир, надо ехать, – сказал Керим.

      Он был лыс, угрюмого нрава, приземист и мускулист. С Тамиром они сошлись давно. Керим выполнял работу не только на представлениях, но и много делал по хозяйству.

      – Надо просить у префекта разрешение хотя бы на одно представление. Чтобы были монеты на дорогу. – Тамир снизу посмотрел на Керима. Тот помог ему подняться.

      – Ничего не поделаешь, придется опять кланяться префекту, – сказал Керим.

      Он знал, что префект Ксенон презирает Тамира и уже запретил ему быть в Александрии. Только приезд Лизандроса остановил высылку бродячего цирка.

      Тамир, поддерживаемый Керимом, сделал несколько шагов к повозке.

      И вдруг стал оседать.

      Керим подхватил его, не дав упасть.

      Дотащил до повозки, помог хозяину забраться туда.

      Губы Тамира посинели, что-то забулькало в груди.

      Воин из охраны так двинул в грудь Та-мира копьем, что, по-видимому, повредил ее. Но скорее всего всё пережитое вчера на пиру и сегодня утром сломило Тамира.

      – Керим, – с трудом выговорил он. – Умираю…

      Керим всполошился:

      – Кейла! Воды!

      Но вода, которую дали Тамиру, пролилась по уже навсегда закрытым губам циркача.

      Около тела хозяина цирка стояли его подчиненные.

      Алоли