Иная. Выбор. Маргарита Криштафович

и сверхтатуированность, с нахальной улыбкой нас подбадривал, элегантно поигрывая тугими мускулами и всем видом давая понять, что опаздывать ой как нехорошо. Его совершенно не смущало, что мы выдохлись еще на первом круге пыток и до последнего, кажется, не дотянем. И ему было совершенно наплевать на то, что если до кроватей мы и доползем совместными усилиями, то завтра мы с них не поднимемся до обеда так точно.

      – Нужно поработать над развитием выносливости, чтобы организм не так быстро сдавался на милость силе земного притяжения, – непрошибаемый тренер одарил нас с Каримом многообещающей улыбкой, как только мы распластались на полу для пятиминутного отдыха, притворившись почти трупиками.

      Мы согласно замычали в ответ, приоткрыв по одному глазу, осознанно не тратя сил на слова. Они нам через пять минут еще очень понадобятся, когда будем отрабатывать удары, выпады и контрудары. Силы, я имею в виду, а не слова. Без слов мы как-нибудь обойдемся сегодня. Это без вариантов.

      Виктор Хант

      Короткий сигнал чаттера. Аудиозапись с подслушивающего устройства, которое установил вчера в кабинете Кудрявцева. Миниатюрная игла, незаметно прикрепленная к крышке стола, через пять дней подвергнется молекулярному распаду и в течение недели исчезнет. Новейшая разработка лаборатории спецслужб Ширана не может быть обнаружена ни одним известным техническим устройством. Так мне сказали.

      – Слушаю тебя, Егор.

      – Герман, мы теряем время. По-твоему, пять случаев за пять дней – это не повод?

      – Ты снова туда же. У нас нет доказательств, только твои предположения. Причем абсурдные.

      – Их нужно проверить. И вживить микрочип.

      – Проверить что? Егор, ты сам себя слышишь? Как она может это делать? Взмахом невидимой волшебной палочки? Микрочип – нет. Исключено. Последствия могут быть необратимы, сам знаешь. Я не закончил исследования, а таких, как она – единицы. Рисковать не стану.

      – Мои абсурдные предположения основаны на показаниях приборов. Датчики зафиксировали колоссальный выброс энергии, исходящий от Виталины Мерц. Не знаю как, но это произошло. Хочешь оставить этот факт без внимания?

      – Мы продолжим работу. Без радикальных мер.

      – Давай без радикальных.

      – Что ты имеешь в виду?

      – Инъекционное препарирование мозга. Девочка здорова, перенесет легко. Последствия если и будут, то незначительные. А мы сможем вырастить клетки, исследовать, сделать пересадку.

      – Нет. Виталина еще ребенок, и она – моя пациентка. Ею занимаюсь я, и точка. Предпримешь хоть что-то – отправлю в резервацию. Я не шучу, Егор. Ты заходишь слишком далеко.

      – Герман, ты совершаешь ошибку! Это наш шанс, другого такого может не быть. После совершеннолетия девочка все равно обречена. Никто из СЭЛ не выжил после… Один год ничего не изменит, Герман. Не вижу смысла ждать.

      – Эксперименты над моими несовершеннолетними пациентами запрещены. Я все сказал. Поговорим через год. И полтора месяца.

      – Герман!

      – Разговор окончен, Егор.