Цена Человека. Александр Кириллов

Идём?

      – Идём.

      Мы дружно направились к входу в ДК. Я подошёл к одной из стеклянных, закованных в алюминий дверей. Дёрнул её на себя. Дверь была закрыта. Подошёл к другой двери, дёрнул. Закрыто. К следующей – закрыто. Все двери широкого фасада ДК оказались закрытыми. Через двойное остекление фасада было видно, что в большом фойе Дворца культуры было пусто, ни души. И тут я поймал себя на мысли, что, пока я ждал своих товарищей, я не видел, чтобы хоть кто-то зашёл или вышел из ДК. Ни через парадный, ни через служебный вход. Дворец культуры сегодня был попросту закрыт и не работал. А какая в неработающем ДК может быть «проповедь», да и кто на неё пришёл? Но, решив, что ситуацию, раз уж мы пришли, надо выяснить до конца, я стал посильнее с шумом дёргать оказавшуюся ближе ко мне дверь, пытаясь позвать кого-нибудь из дежурившего в ДК персонала. Через несколько минут в фойе ДК появилась воинственно настроенная маленькая пожилая женщина-вахтер, которая сразу же принялась грозить в нашу сторону кулаком.

      – Что? Что надо? – прочитали мы по её губам. Расслышать хоть что-то через двойное остекление было тяжело. По жестикуляции и крикам женщины было видно, что у неё вчера вечером, а может быть, уже и сегодня утром произошёл хорошенький разговор с бутылочкой портвейна. Нормальное, в принципе, явление для человека, дежурившего в выходной день в пустом закрытом помещении.

      – Проповедь у вас здесь!

      – Что?

      – Про-по-ведь!

      – Не слышу! Что?

      – Про! По! Ведь!

      – Что?!

      Как-то надо было переходить на язык жестов, и я, повернувшись к женщине, показательно перекрестился и вознёс руки к небу.

      – Что-о-о?

      – Проповедь! – уже зло выпалил я.

      Затем мы уже все вместе стали жестами объяснять грозной бабуле, какое мероприятие, согласно указанным во вложенных в брошюрах бумажечкам, должно было сегодня утром состояться в неприступно охраняемом ею Дворце культуры.

      Женя возносил к небу руки. Я открывал и читал в руках воображаемую Библию. Лётчик, стоя на коленях, крестился перед очумевшей бабулей и бил перед нею поклоны. Потом он лёг перед нею на спину и изобразил, что держит в руках воображаемую свечку. Безрезультатно. Тогда Лётчик, понимая, что на языке жестов объяснить крутящей возле виска палец и махающей кулаком в наш адрес вахтёрше нам ничего не удастся, решил прибегнуть к помощи иллюстрации. Он достал из-за пазухи одну из оставленных в классе «проповедником» брошюр. И титульным листом, на котором был изображён проповедующий, сидя на большом камне, Иисус Христос в окружении собравшихся у его ног учеников, развернул перед её лицом. Женщина в синем халате долго и внимательно изучала рисунок. Потом перевела взгляд на длинноволосого Лётчика, долго и внимательно изучала уже его, а затем разразилась истошным криком на весь пустующий в это утро Дворец:

      – Идите