Кирза. Вадим Чекунов

вместо "положи". "Поставь письмо на тумбочку!" "Тетради, ручки – ставим в сторону и строимся на обед!" – командует в ленинской комнате Старцев.

      Иногда говорят "поклай". "Поклай сюды пилотку". Но так говорят интеллигенты, которые знают, что неправильно говорить "ложить", надо – "класть".

      – Где мои ножницы? – с тревогой спрашиваю я Костюка.

      – Яки? – искренне удивляется тот.

      – Я тебе дам, блядь, яки! Таки, которые утром взял у меня! – замахиваюсь я на Сашко локтем. – Не дай Бог, проебал! Убью!

      Минуту Костюк напряженно думает. Радостно улыбается:

      – Так я тоби их пид подушку поставыл!

      Мне представляется картина.

      По команде "отбой" я прыгаю в койку, опускаю голову на подушку, и в мой мозжечок с хрустом входят лезвия вертикально стоящих парикмахерских ножниц.

      Откидываю подушку и вижу под ней ножницы. В целости и сохранности. Мирно лежащие.

      – Как это ты их не проебал? – теперь моя очередь удивляться.

      – Вот! – еще радостней улыбается Сашко.

      Проебал он их в следующий раз.

      Зато через год у него уже был целый набор – от щипчиков для ногтей до украденного где-то садового секатора.

      Секатором любит стричь ногти на ногах Василий Иванович Свищ.

      По призыву Свищ старше нас на полгода, то есть шнурок. Однако по возрасту старше всех – ему двадцать четыре года.

      Призвался он с какого-то глухого хутора Западной Украины. Настолько глухого, что только в армии Вася первый раз в жизни увидел телефон. Он знал, конечно, что это за штука и для чего она, но вот увидел впервые.

      У себя на хуторе Вася занимался суровым и тяжелым крестьянским трудом.

      Несколько лет ждал повестки. Потом ему это надоело и он сам добрался до военкомата.

      Там только развели руками, извинились и выписали военный билет.

      Физической силы Вася Свищ необычайной. Запросто раздавливает одной рукой банку сгущенки. Плоскую батарейку "Элемент" сминает в гармошку. Бляху ремня сгибал и разгибал тремя пальцами.

      Прапорщик Воронцов в Васе души не чает. Называет уважительно Василием Ивановичем. Сватает в сержанты.

      – Та ни… Нэ хочу… – всякий раз качает головой Свищ.

      Перед заступлением в наряд Вася идет в чипок и покупает полтора килограмма карамелек.

      За сутки съедает весь пакет.

      Если конфет вдруг нету, может есть все что угодно.

      Однажды спокойно съел пачку сухих макарон. Просто отламывал и жевал, запивая дегтярной крепости чаем. Чай он пил из двухлитровой банки.

      Повара ему не жалеют каши, и Вася осиливает по пять-шесть порций.

      Правда, после этого в течении получаса беспомощен, как остриженный Самсон.

      Вася снимает с себя ремень, и волоча его за собой, плетется в казарму. Едва одолевает лестницу на второй этаж, затаскивая себя по перилам. Добирается до своей койки и с размаху плюхается на нее спиной.

      Эта привычка хорошо всем известна.

      Однажды ему под пружины койки поставили табуретку.

      Табуретка