Память – это ты. Альберт Бертран Бас

ему знать какого-то фотографа?

      – Не знаю… Это точно здесь? – Мне было неспокойно.

      – Да, почти пришли… В чем дело?

      – Не знаю… Что-то мне не нравится.

      – Что именно?

      – Не знаю… Интуиция…

      Мы дошли до стены тупика, и Полито взглянул на меня с удовлетворением:

      – Ну поздравляю.

      – С чем?

      – Хорошая интуиция. Я бы на твоем месте ее слушался.

      – Ты о чем? Где мы?

      – Тебе не говорили, что ты задаешь слишком много вопросов? – Взгляд его изменился. Теперь невозможно было узнать мальчишку, что просил помочь продать камеру.

      – Куда ты меня привел? Здесь ничего нет!

      – К несчастью, кое-что все же есть. – Полито дважды постучал по железному мусорному баку справа от себя.

      – Что ты делаешь?

      Прежде чем он успел ответить, я услышал за спиной смех и обернулся, не понимая, что происходит. Трое парней старше, выше и гораздо крепче нас приближались, похлопывая дубинками по ладоням. Я взглянул на Полито, надеясь, что для него это тоже неожиданность и он сумеет вытащить нас из этой передряги, но в его глазах я прочел другое. В них не было ни веселости, ни насмешки – и ничего, что могло бы разъярить меня. Осмелюсь сказать, что в его темных глазах читалось нечто противоположное торжеству. Ему было стыдно?

      – Прости, гитарист.

      – Ну, Поли, кого ты нам привел? – сказал самый высокий и страшный из парней.

      – Денег у него нет, гитара – дешевка, но есть золотой медальон на шее.

      – Золотой? – усомнился тот. – Проверим.

      – Я пошел.

      – А это что?

      – Фотоаппарат… Отнесу Эммету.

      – Отлично. Мы сами отнесем. – Верзила, осклабившись, протянул руку.

      На секунду мне показалось, что Полито взбунтуется, но он нехотя подчинился и отдал камеру. Очевидно, он как-то от них зависел.

      – Теперь всё? – уточнил Полито.

      Верзила кивнул – впрочем, не слишком уверенно.

      – Не хочешь посмотреть?

      – Как вы втроем отлупите этого бедолагу? Нет, спасибо. У меня дела.

      – Ну как хочешь, – ответил тот, стискивая зубы и направляясь ко мне.

      Полито поспешно ушел. Он знал, что будет дальше, и не хотел присутствовать. Я тоже знал, что будет дальше. Не нужно быть гением, чтобы догадаться. Мне предстояла первая в жизни драка. И они, и я были настроены решительно. Они были готовы на все, чтобы забрать у меня медальон, а я – чтобы не расставаться с ним.

      В романах Жюля Верна есть надежда на невозможное, и это их лучшая черта. Главные действующие лица – настоящие герои, а герои всегда побеждают, потому что они хорошие, ведь добро всегда побеждает зло. Это очень романтично, прекрасный взгляд на мир, но у реальности своя логика и свои представления о справедливости. Реальность не принимает в расчет художественный вымысел, мечты и надежды. Она гораздо ближе к естественным наукам и к математике. Реальность учит тебя, что если их трое – ражих детин с дубинками, а ты – хилый парнишка с гитарой, ни разу в жизни не дравшийся, то дела твои плохи. Никто и не говорил, что этот мир справедлив. А если говорил,