Вынужденная посадка. Марк Москвитин

нынешних воспитанников телевизора и интернета. Соцсети жёстко модерировать!

      – Это бы, конечно, здорово, – вздохнул Андрей. – Но социальные корни ты куда денешь?

      – Ну… Их действие будет сильно ослаблено. А вообще и с корнями с этими надо кончать. Победим уголовку – тогда начнём воевать с распущенностью, принимаемой за свободу. Войну с воинствующей безнравственностью. И поменьше гласности! Поменьше пиара негодяям! Поменьше «великомучеников»!

      – Воспитательный проект кто будет вести? Академия Образования?

      – Тю! Академия эта… Провались она. Разогнать к чёртовой матери. Несколько десятков лет существует, а что она дала? Одни эксперименты. А мы, кролики, знай себе ойкаем: то ли ещё будет, то ли ещё будет, ой-ой-ой…

      Дима посмотрел на часы.

      – Так, уже двадцать пять минут болтаем. Пошли, Андрей, встретим шефа. Охраны же нет.

      Они взяли оружие и спустились вниз.

      И опоздали.

      Ярослав Матвеевич вышел из машины, и «Волга» поехала на стоянку. Раздались выстрелы. Мастер упал. Белая «девятка», стоявшая за ограждением, сорвалась с места, перескочила через бордюр, пересекла двойную осевую и вырулила к арке проходного двора. Дима будто врос в асфальт, стрелял, держа правую руку левой. Рядом палил Андрей. «Девятка» вильнула, воткнулась в столб; её развернуло. Они перемахнули через ограждение, бросились к машине. Следом набежала толпа: охранники, водители, офицеры.

      Громила на заднем сиденье умирал от трёх дырок в спине. Бандит за рулём был убит пулей в голову. Третьему, рядом, только пробило плечо. Из руки у него Дима вырвал пистолет с ещё тёплым стволом.

      – Волоките их к крыльцу! – распорядился он. И побежал назад.

      Мастер лежал ничком перед ступеньками, повернув голову набок. Рядом понуро сидел водитель Костя, держа фуражку генерала и разбившиеся очки. Костина белая куртка, свёрнутая в несколько раз, была подложена под голову Ярослава Матвеевича.

      – Я вызвал «скорую», – сообщил водитель и опять застыл.

      Дима присел, взял шефа за руку. Пульс был, но очень слабый и неровный. Мастер лежал тихо, со спокойным лицом, смиренно приникнув щекой к импровизированной подушке. Когда Дима дотронулся до него, он, не открывая глаз, попытался что-то сказать. Слабо и непонятно шевельнул губами.

      Два ручейка крови из-под него медленно прокладывали путь по серому асфальту; наконец, слились и потекли вместе.

      Громко сигналя и завывая сиреной, подкатила «скорая». Выскочили медики, захлопотали.

      – Конец, – объявил врач. – Дыхания нет. Давление ноль.

      Они переложили тело на носилки, погрузили в машину.

      – И этих, – приказал врач. – Везём сразу в морг.

      Распоряжение относилось к водителю «девятки» и второму, здоровенному киллеру, умершему одновременно с Ярославом Матвеевичем. Третьего, раненного в плечо, крепко держали Андрей и незнакомый армейский лейтенант.

      – Я поеду, – сказал Дима. – Не упустите этого.

      – А с ним что делать? – спросил Андрей.

      – Что