Вынужденная посадка. Марк Москвитин

тайны, на мой взгляд, отдают какой-то гадостью.

Аркадий и Борис Стругацкие

      Через несколько дней обитатели семьсот тридцатой комнаты растащили столы к стенам. Середину заняло невиданное сооружение: не то батискаф, не то спускаемый аппарат «Союза». Стенки его были прозрачны. Внутри виднелись два неравной величины отсека, разделённые перегородкой. В левом, большем, располагался элегантный пульт управления с тремя группами клавиш и немногочисленными приборами, среди которых узнаваемо зеленели экранчики осциллоскопов. Перед пультом стояло удобное кресло. У боковой стенки возвышалась ажурная рама, набитая платами с электроникой. Внизу было несколько небольших шкафов. Все это соединялось бронированными кабелями, гибкими шнурами и множеством разноцветных проводков. У дверцы висел на крючке белый халат.

      В малом отсеке стояло такое же удобное кресло, а перед ним, в прозрачной перегородке – решётка встроенного микрофона. Над креслом нависало нечто, похожее на бестеневую люстру в операционной. Больше не было ничего.

      Офицеры похаживали вокруг, с любопытством глядели внутрь, перебрасывались шутками.

      – Теперь не соврёшь…

      – Будут колоться только так! Без всякого топора.

      – Ну что, ребятишки! – воскликнул Дима. – Кого первого расколем? Добровольцы есть?

      Парни нерешительно молчали. Я понял, что слово за мной.

      – Первым пойду я. Дима, задайте пару-тройку вопросиков… не слишком нескромных. И наденьте халат.

      Я вошёл в правый отсек и устроился перед микрофоном. Дима и конструкторы вошли в сооружение с противоположной стороны. Было видно, как капитан в докторском халате сидит за пультом, а конструкторы, встав по бокам, что-то показывают и объясняют. Дима понимающе кивал. Вот он прошёлся пальцами по клавиатуре, оглядел приборы и заговорил… Мы обменялись несколькими фразами. Я встал и покинул кабину. Дима, под наблюдением конструкторов, нажал пару клавиш и тоже встал. Все сошлись снаружи.

      – Спасибо, Дима, – сказал я.

      – Вам спасибо, Ярослав Матвеевич.

      – Как ощущения, товарищ генерал? – спросил майор Володя Туманов.

      – Гм… своеобразные. Садитесь, Володя, сами испытаете. Ничего страшного.

      Я сел за пульт. Инструкцию уже читал. Без спешки врубил питание, отрегулировал режимы, верньером выставил уровень воздействия – не очень большой. Нажал стартовую клавишу.

      – Что ели на завтрак, Володя?

      Майор с готовностью перечислил: два бутерброда из бородинского хлеба с маслом и сыром, вареное яйцо, чашка кофе со сливками, яблоко.

      – Куда пойдёте после работы?

      – По магазинам. Булочная, молочная, хозтовары. Куплю лопату для дачи.

      – Кто у вас главный огородник?

      – Тёща и дети. С таким удовольствием копаются, мы и не ожидали.

      – Всё, Володя, спасибо.

      Майор вышел несколько ошарашенный. Улыбнулся:

      – Ну, теперь следователи пусть пляшут. Раскрываемость подскочит до ста. И доказательная база соберётся за четверть часа.

      – И допросов не будет. Будут собеседования. А что вы чувствовали?

      – Чувствовал