Долгое время. Россия в мире. Очерки экономической истории. Егор Гайдар

и возникновения династии Юань прекратилось характерное для периода Сун ускорение экономического роста. Какую роль сыграли при этом финансовое перенапряжение империи, разрушение и ломка социальной структуры – вопрос дискуссионный, но то обстоятельство, что достаточно необычная и хрупкая в условиях аграрного общества тенденция к ускоренному росту душевого валового продукта, к массовому внедрению инноваций прервалась именно после завоевания, вряд ли является случайным[424].

      Ф. Бродель справедливо отмечает: “Общество принимало предшествующие капитализму явления тогда, когда, будучи тем или иным образом иерархизовано, оно благоприятствовало долговечности генеалогических линий и тому постоянному накоплению, без которого ничего не стало бы возможным. Нужно было, чтобы наследства передавались, чтобы наследуемые имущества увеличивались; чтобы свободно заключались выгодные союзы; чтобы общество разделилось на группы, из которых какие-то будут господствующими или потенциально господствующими; чтобы оно было ступенчатым, где социальное возвышение было бы если и не легким, то по крайней мере возможным. Все это предполагало долгое, очень долгое предварительное вызревание”[425]. В других аграрных цивилизациях Евразии регулярные вторжения кочевников перемешивали социальную структуру общества, не позволяли сформироваться тем династическим линиям, которые были характерны для Западной Европы.

      Завоевав аграрное государство, новая элита из кочевников должна была предпринимать действия, направленные на придание устойчивости своей власти. Рано или поздно ей приходилось восстанавливать упорядоченную систему изъятия прибавочного продукта у земледельцев, учитывающую ограничения налоговых изъятий, характерные для стабильных аграрных обществ. Если победившие кочевники продолжали относиться к оседлому населению как к охотничьему трофею, объекту вымогательства и грабежа, их господство оказывалось недолгим[426].

      Елюй Чуцай, один из китайских советников Чингисхана, задолго до окончательного покорения Китая говорил: “Хотя мы империю получили сидя на лошади, но управлять ею сидя на лошади невозможно”[427]. Победителям пришлось спешиться и занять ся управлением покоренными государствами. В Китае довольно быстро восстанавливается традиционная китайская система налогового администрирования. В Иране упорядочение системы изъятий прибавочного продукта заняло больше времени. Это происходит лишь в начале XIV в., после налоговой реформы Хасана[428]. Сама логика устройства аграрного государства, специализация меньшинства его населения на насилии, уязвимость крестьянского хозяйства, необходимость контроля за уровнем налогообложения, риски, связанные с переобложением, заставляют бывших кочевников-степняков на протяжении исторически короткого времени – жизни одного-двух поколений –

424

Jones E. L. The Real Question about China: Why Was the Song Economic Achievement not Repeated? // Australian Economic History Review. 1990. 30/2. P. 5–7.

425

Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV–XVIII вв. Т. 2: Игры обмена. М.: Прогресс, 1988. С. 610.

426

Типичный пример такого развития событий в ханстве У. Чагатая в XIII в. н. э. Здесь и после завоевания степняки вместо введения регулярной системы налогообложения нередко взимали с покоренных среднеазиатских городов единовременные выкупы за отказ от осады городов и грабежей сельского населения (см.: Kwanten L. A. History of Central Asia 500–1500. Imperial Nomads. University of Pennsylvania Press, 1979. P. 172).

427

Конрад Н. И. Избр. труды. История. С. 424.

428

Узун-Хасан правил в 1453–1478 гг. государством Ак-Коюнлу, включавшим в период расцвета Западный Иран, Ирак, Армению, Иранский Азербайджан и некоторые другие земли. В результате его налоговой реформы был упорядочен свод налоговых податей и установлены четкие фиксированные ставки всех податей и налогов.