За поворотом судьбы. Евгения Владимировна Пёрышкина

рядах кресел.

      Я же предпочитала дремать, отсев от всех на последний из этих рядов. Однажды в один из таких рейсов ко мне присоседился один из успевших «согреться» пилотов. Стал толковать о своей ко мне симпатии, в общем, прельщал чем мог. Мне было скучно. Сославшись на усталость, я отвергла заигрывания маститого летчика.

      Так появился второй донос.

      О нем также станет известно только при увольнении. И когда мой благодетель будет пытаться договориться о продлении моего контракта, то до его сведения доведут, что «во время работы я дремала».

      После каждого рейса членам экипажа выдавался паёк. Меню пайка висело в помещении, в котором экипажи регистрировались перед своим рейсом. Я никогда не читала его и не обращала внимания на то, что паёк содержал при выдаче. Пайки были всегда очень большими, особенно на этих пресловутых московских рейсах. Паёк увеличивался ещё за счёт того, что оставалось после пассажиров.

      Пакетики с сыром, сахаром, чаем, вода сладкая, лимонадная, минеральная. Всё это распределялось старшей стюардессой между членами экипажа. И каждому доставалась объёмная сумка с едой. Выдаваемых продуктов мне лично хватало на два-три дня (!) до следующего рейса.

      Однажды краем уха я услышала, что написанное в меню не всегда соответствует выдаваемому, недостаёт то котлеты, то колбасы, то мяса. Недодаваемые продукты старшая якобы потихоньку продаёт богатым клиентам.

      Как отравленное зелье подействовали на меня эти слухи. Я принялась сличать меню и содержимое своего кулька после раздачи, убеждаясь в справедливости сказанного. Во мне проснулось желание восстановить справедливость. (И это-то у стажера!) Я решила проконтролировать распределение пайков и проследить за процессом заполнения кульков экипажа в ближайший же рейс.

      И вот когда настал этот щекочущий момент, заняв, как мне казалось, весьма нейтральную позицию, а, именно, – встав на кухне за спиной старшей на некотором расстоянии от неё, я сложила руки на груди и устремила взгляд в пространство перед собой.

      Все обомлели. Остальные члены экипажа, как обычно, стояли у выхода. Одни с испугом, другие с любопытством, а опытные с сожалением наблюдали за сценой. Никто до этого не смел подступаться к сакральному месту. Старшая, оглянувшись и очень выразительно посмотрев на меня, продолжила своё действо: кому больше, кому меньше. А я чувствовала себя героем, вставшим на защиту интересов рядовых коллег. Именно этот ложный героизм меня и вычеркнул из рядов стюардесс.

      И так на меня донесли начальству в третий раз. После этого и наступил горький момент – меня уволили.

      Мой благодетель сделал попытку спасти меня и пошел к начальнику службы. Выйдя слегка потерянным после приватного разговора, пояснил, что мне следовало бы вообще отдавать свой паёк старшей, чтобы заслужить её любовь и расположение.

      Говоря по правде, мой паёк доставался моему соседу по общежитию. Я не ела ни бифштексов, ни котлет, которые нам выдавались, а подкармливала ими своего собрата. Может