Инициация и другие рассказы. Павел Филиппов

сильно расстроился. Потеря линзы имела последствия. Во-первых, для тренировок. Зрение минус 4,5 ограничивало мои возможности вести спарринг с динамической дистанцией. За полгода до этого, наверное, решив, что я Ван Дамм и могу биться хоть с закрытыми глазами, я поучаствовал во внутренних соревнованиях нашего бойцовского клуба без очков и линз и пропустил такой удар ногой в грудь, что отлетел на пару-тройку метров, упал на спину и не смог продолжать бой. Как выяснилось много позже, я тогда сломал копчик. Понадобилось несколько месяцев, чтобы после этого всё восстановить: и копчик, и репутацию. Во-вторых, я терпеть не мог свои очки с толстыми тяжёлыми стёклами и чувствовал себя в них полным ботаном.

      По дороге домой я скрипел зубами, испытывая хорошо известное неокрепшим умам чувство острого сожаления «Эх, зачем я только…», виноватил всех и каждого и мечтал о том, чтобы проснуться в реальности, в которой всё иначе.

      Мы расстались у моего дома, я хмуро пожал Андрею руку. Примерно через час я уже должен был выдвигаться к репетитору, напялив свои стрёмные очки, словно налобную повязку с надписью «я балбес».

      Однако через минут 50 в моей квартире раздался звонок. Я уже был в коридоре и собирался выходить. Открыв дверь, я выпучил глаза от удивления. На пороге стоял Андрей. От него шёл пар. Он был совершенно мокрый от пота и тяжело дышал. В одной руке у него был огромный банный таз и полиэтиленовый мешок, как потом выяснилось, с большущим термосом. Другой рукой он протягивал мне спичечный коробок: «Держи свою линзу». Он улыбался счастливый. Я не поверил своим ушам, схватил коробок и открыл его. Линза и правда была там. Комок благодарности из груди подкатился к горлу и на секунду перехватил мне дыхание.

      Оказалось, что этот ненормальный помчался домой, вскипятил чайник воды, наполнил термос и, захватив с собой таз, побежал к месту нашего побоища. Там он разбил на сектора развороченную полянку и последовательно, сектор за сектором, просеивал и топил снег, пока чудом не отыскал в нём линзу. После чего он побил все рекорды по бегу уже к моему дому.

      – Да ты вообще сумасшедший! – говорю я, совершенно обалдевший от осознания, что у меня есть такой друг. Факт того, что я снова обладаю полным комплектом желанных линз, как-то сам собой отошёл на второй план. – У тебя же не было никаких шансов!

      – Ты настолько расстроился, что я просто не мог это так оставить, – пожимая плечами, ответил он.

      Прошло очень много лет, а я продолжаю периодически вспоминать эту историю и искать ответ на очень простой вопрос: а как бы я поступил на его месте? Честно – я не знаю. Но, благодаря этому опыту, я до печёнок прочувствовал, как это, когда друг не доверяет теории вероятности, а просто делает всё, чтобы выручить тебя из беды. Что-то принципиально важное есть в этой внутренней невозможности «так оставить», пока существует хоть какой-то шанс. И тогда мизерные шансы, словно под увеличительной линзой, вдруг оказываются достаточно большими, чтобы всё получилось.

      Мудрость старейшин

      Лет