Фантомные боли железных грифонов. Анастасия Орлова

не хочу, чтобы он получил вообще хоть что-то, – резко ответила Сага, – он и так взял слишком много. Но и помешать ему не могу, он же всё равно найдёт способ заставить!

      Фраза сорвалась с языка, и Сага тут же мысленно обругала себя: это слишком искренние слова, чтобы произносить их вслух, тем более – здесь. Она нервно побарабанила пальцами по столешнице.

      Корнет шагнул ближе, в изумрудных глазах взвихрилась чужая боль, проживаемая острее собственной. Он дёрнулся, будто хотел накрыть ладонь Саги своей, но в последний момент не решился, и его рука просто легла на стол рядом с её.

      – Если я могу чем-то помочь, – тихо произнёс он, – чем угодно!..

      Сага выпрямилась, скрестив руки на груди.

      – Давайте работать, Корнет. Вы слышали доктора Сталь.

      Она улыбнулась уголком губ и указала взглядом на дверь. Дважды повторять не пришлось: Корнет кивнул – словно склонился в лёгком поклоне (ну как есть – белый офицер!) – и вышел из кабинета, столкнувшись в дверях с Профессором. Тот, проводив Корнета взглядом, многозначительно приподнял одну бровь.

      – Он влюблён в вас, как золотистый ретривер: преданно, самозабвенно и безнадёжно! – мягко улыбнулся Профессор. – Мне его искренне жаль, но всё же приятно, что в нынешнем мире есть ещё место таким высоким чувствам.

      – Он мне чуть не в сыновья годится, – хмыкнула Сага, обходя стол и присаживаясь на его край. Сравнение юноши с собакой ей не понравилось.

      – Ему двадцать три, – возразил Профессор. – Мне в сыновья годится, но не вам. Как вы себя чувствуете, Сага?

      – Великолепно, – безрадостно обронила она: забота Профессора, пусть и ненавязчивая, напрягала.

      Тот мгновение подумал.

      – От Медиума сообщили, что гость будет сегодня…

      Новые жертвы Города теряли сознание сразу, как только оказывались за внутренним кругом силового поля. Занимались ими только Сталь, Сага и Профессор: извлекали и расшифровывали чип личности, проводили необходимые исследования (если Творецк не давал иных распоряжений через Медиума).

      Первые сутки новеньких держали в смотровом кабинете лаборатории под наблюдением. Дальше всё зависело от их поведения, но обычно Город подбирал выносливых людей и как будто помогал им адаптироваться: ситуацию они принимали довольно быстро. Во всяком случае, за два года в Творецке Сага столкнулась с затяжной истерикой лишь у Тэлли, которая провела в смотровой три дня и пережила нервный срыв. Помогли отвары из benedicat acutifolia (здесь они помогали от всего, не только от злокачественных опухолей) и, как ни странно, – Профессор, с неизменным ласковым спокойствием утешавший девушку. Именно тогда Сага со Сталью узнали, что у него есть дочь – ровесница Тэлли.

      «В детстве она очень любила книжку про крошку-фею, – неспешно, с выражением, словно слушательнице было пять лет, а не двадцать, рассказывал Профессор. – У феи были мелкие кудряшки солнечно-листопадного цвета и глаза, как июльское небо. Жила она под большим белым грибом,