Воин аквилы. Владислав Шмыглёв

ты уж зла из-за Симин не держи. Я очень волнуюсь за тебя, пойми это. Не хочу, чтобы ты был обманут сладостными иллюзиями. Хотя в нашей судьбе порой так бывает, что кажущиеся на первый взгляд совершенно невинными случайности вдруг оказываются сквозь временное осознание вовсе не случайными. Я вижу, ты проникся пусть и пока ещё безмятежным влюбчивым чувством к этой парфянке не просто так. А проникся посредством ощутимого внутреннего, исходящего прямиком из души, чувства. Проникся, доверившись своему судьбоносному проводнику. Что же, был ли напрасен твой порыв, мой друг, или же нет, об этом могут ведать только боги. Уж они за нас всё знают наперёд. И только в их силах разрушать или же каким-то неведомым образом соединять чьи-то души и судьбы. Простым же смертным в таком случае остаётся лишь только верить, надеяться, любить и ждать при этом, не переставая следовать данной свыше жизненной тропой. Я надеюсь, ты прислушаешься и для себя что-то запомнишь из этих слов, сказанных мною, Владиус. Запомнишь, множество раз мысленно прокрутишь в голове, и я искренне верю в то, что, когда на то придёт время, ты откроешь для себя окончательную и самую верную грань истинного бытия.

      – Спасибо, дядя! Твои мудрые речи способны успокоить даже вконец взбесившуюся душу. Спасибо за этот завет! Я обязательно прислушаюсь к твоим словам, обещаю! И зла я на тебя ни капли не держу, знай это!

      – Вот и хорошо! Раз уж мы во всём более-менее разобрались, тогда, родной, предлагаю нам, наконец, отправиться обратно, домой. Нас завтра такая огромная уйма дел ожидает. Да и извозчик нас уже наверное заждался. Ну что, друг мой, в путь?!

      – Да, дядя, в путь! – промолвил в ответ Владиус и быстро последовал за направившимся к ожидающей возле роскошного ночного сада двухколёсной повозке Овидием.

      И немного позже уже, когда они двигались по ночным и вполне тихим улицам Рима, юноша, с теплотой ощущая плечо сидящего поблизости дяди и сам же немножечко подрёмывая и при этом мысленно маяча на грани ясности и сна, всё вспоминал и вспоминал такой яркий и насыщенный день и вечер, ещё более овеянный сказкой. Перед тонущим в лунном свете взглядом Владиуса то и дело всплывала обворожительная красавица Симин в своём изысканном восточном облачении. Невесть откуда вдруг появившийся манящий игривый голосок этой чудесной парфяночки ласковым эхом звучал в ушах. И, как финал этого прелестного воображаемого видения в голове юноши, словно раскалённым клеймом, разом представали сказанные дядей слова искреннего посыла с надеждою во всё хорошее, тихонечко успокаивающие возбуждённые душу и сердце и навеивающие на кажущиеся ещё столь далёкой и загадочной вехой познаний благодати счастья и любви!

      Глава V

      Неумолимо, действенно и верно, точно по неустанному наитию вездесущих богов, минуло два года. И в античной размеренной вехе в приближении как уходящего столетия, так и собственного правления упорядоченного календарного трона, уже вовсю испуская свою могучую прыть, маячил девяносто восьмой год нашей эры. Маячил, предаваясь пейзажным красотам и манящей прохладе предзимней поры. В это же самое