Будешь моей, детка. Анастасия Градцева

нами повисает молчание, но оно не пустое и безразличное, а плотное, наэлектризованное, словно воздух перед грозой.

      – Спасибо, но мне… мне идти надо, – вскакиваю я, потому что не могу уже этого вынести. – Куда опять? – хмурится он. – Еще не везде полы помыла?

      Я закусываю губу от внезапного укола обиды. Это было грубо. Грубо и некрасиво.

      Но я не собираюсь показывать Соболевскому, что он меня задел, поэтому говорю максимально сдержанно и спокойно:

      – Мне на занятия надо. Я тут учусь вообще-то, – не удерживаюсь и добавляю язвительно: – В отличие от некоторых!

      – Да, да, ты у нас вся такая хорошая девочка, – ухмыляется Соболевский. – А правда, что хорошим девочкам нравятся плохие парни, а, детка?

      – Нет, – говорю я резко. – Так только в книжках бывает.

      – Оу, детка, какие ты книжки интересные читаешь! – смеется он хрипло. – Расскажешь?

      – Неправда! – протестую я. – Я такое не читаю!

      – Да ладно? А откуда тогда знаешь? – продолжает он веселиться.

      – Все, хватит. Мне пора, – я хватаю сумку и собираюсь идти.

      Соболевский тут же поднимается из-за стола.

      – Окей, – кивает он. – Пошли, провожу тебя.

      Черт! Ну что он никак не отстанет, а?

      Как-то слишком много Соболевского в моей жизни в последнее время. И слишком много проблем от него. Мне нужно собраться с мыслями и понять, где взять денег, а рядом с ним я вообще не могу нормально думать. Он ужасно отвлекает.

      Мы идем по коридору. Обычно здесь всегда много народу, но сейчас все на лекциях, и, кроме нас двоих, никого тут нет. И я даже не успеваю подумать о том, чем это может мне грозить, потому что Соболевский вдруг останавливается, хватает меня и теснит к стене, пока я не оказываюсь зажата с одной стороны стеной, а с другой – его телом.

      – Отпусти!

      – Не могу, детка, – с сожалением говорит он, наклоняется и проводит носом по моей шее, жадно вдыхая мой запах. – Меня на тебе заклинило. Ничего, блядь, делать не могу. Одна ты в голове.

      Я удивленно замираю и смотрю на него неверящим взглядом: Соболевский в меня влюбился? Разве такие, как он, могут влюбляться?

      Но дальнейшие его слова тут же показывают, как все есть на самом деле.

      – Хочу тебя. Дико хочу. И чем больше ты хвостом крутишь, тем больше хочу. Все время думаю о том, как возьму тебя, – горячо шепчет он. – Закину твои стройные ножки к себе на плечи и трахну. А ты будешь стонать подо мной и кусать свои красивые губки. Бля, твои губы это отдельный пиздец… Постоянно представляю, как ты мне отсасываешь.

      – Прекрати! – я бью его ладошками по груди, по лицу и едва не плачу. – Как ты можешь вот так спокойно стоять и говорить мне такую грязь! Я не хочу, не хочу это слушать! Это твои проблемы, что ты такой испорченный!

      – Нет, детка, – говорит он жестко и перехватывает мои запястья. Взгляд у него пугающий. – Ты ошибаешься. Теперь это наша общая проблема.

      Эти слова становятся последней каплей. Я больше не могу молчать.

      – Проблемы?! – яростно говорю ему, и он, кажется, даже немного теряется от моего напора. – Ты правда считаешь,