Весеннее обострение. Марина Владимировна Добрынина

на столе появляется буквально секунд через тридцать. Эх, люблю я Гарлана.

      – Так, – говорю, – нас в ближайшее время не беспокоить. Хотя нет, минут через пятнадцать еще один кувшин принесите. Лучше сразу два.

      – Слушаюсь, господин.

      Я быстро сую в руки Дусе здоровенную кружку с вином. Точно, Гарлан – молодец. Сразу понял, что на бокалы мы сегодня размениваться не будем.

      Терпеливо жду, когда предметница моя ненаглядная выхлебает примерно с треть. Сам отпиваю лишь немного.

      – Ну, что случилось?

      – Он со мной разводится, – всхлипнув, произносит Дуся.

      – Кто? Терин? С чего вдруг?

      – Не скажу.

      – Ну, ты пей, пей, я сказал! Давай вот так вот, потихоньку. Точно легче станет.

      Минут через десять снова спрашиваю:

      – Что ты такого с ним сделала, что наш терпеливый чернокнижник решил, что ему лучше остаться в одиночестве?

      – Я его ударила…

      – Да? И что? Можно подумать, впервые. Да ему только при мне несколько раз тапком прилетало. Вроде как не умер. Что на сей раз?

      – Я его избила, – рыдает Дуся, – хлыстом…

      Вот это новости. Я, когда ей игрушку эту дарил, конечно, изрядно позабавился, но и представить себе не мог, чтобы…

      – В смысле хлыстом? – на всякий случай переспрашиваю я. А то вдруг послышалось.

      – В прямом! – восклицает Дуся. – Я затащила его в замок Совета чародеев, в пыточную. Нацепила на него ошейник покорности и… и отхлестала его! За то, что он с сыном сделал. А он обиделся.

      Вот это да.

      У меня слов нет, и чувства тоже куда-то подевались. Сижу и тупо пялюсь на предметницу эту разноглазую. На Терина Эрраде… ошейник покорности… а потом… потом… Это да…

      И он с ней после этого всего лишь разводится. Убил бы – я бы понял.

      – Ты, Дуся, пей… – практически шепчу я, а самому уже вино и не лезет.

      – Валь, я не знаю, что мне теперь делать?! – восклицает Дуся, делая большой глоток из кружки.

      И тут на меня накатывает. Я начинаю смеяться и сгибаюсь пополам, не в силах сдерживаться.

      – Дуся…

      И вот тут появляется моя дочь.

      – Папа! – восклицает она. – Я только что видела Терина Эрраде, он…

      – Что? – пытаюсь простонать я.

      – Он разводится с Дусей и у него такой странный след на щеке…

      Я уже практически рыдаю.

      – Дуся, ты его еще и по морде…

      – Папа, что случилось? – недоумевает Иоханна.

      – Ханна, выйди, пожалуйста, – сдавленно проговариваю я, – не мешай. Умоляю.

      Иоханна, вот послушная девочка, исчезает с поля зрения, а я, наконец, могу вылезти из-под стола. У Дуси вид на удивление несчастный.

      – Что мне делать, Валь? – вопрошает она, а я понимаю, что сейчас опять под стол полезу, потому что сил нет видеть эту расстроенную физиономию и одновременно представлять себе Терина, вздрагивающего под ударами хлыста в руках его собственной супруги. Ужас. Просто ужас.

      – Прости, Дусь, – тихо произношу я, – я думал, ты мой подарок в каких-то иных обстоятельствах