Сентябрьский жасмин. Лидия Петровна Будрик

тут твоей маме плохо, – шепнула она совсем тихо. – Я скорую вызвала.

      – Давление? – догадался он.

      – Да. И очень высокое.

      – Я сейчас буду, – пообещал он, и связь прервалась.

      А Настя мигом вернулась и уже доставала нужные лекарства. Потом набрала его в шприц и сделала это очень быстро, понимая, что промедление влечет за собой очень серьезные последствия. Она тут же смочила ватку спиртом для инъекций и шагнула к больной.

      – Ксения Васильевна, вам что, совсем плохо? – встревожилась она и сделала ей укол.

      А сама бросилась за нашатырем и все посматривала в окошко, ожидая помощи со стороны.

      Дети выглядывали из соседней комнаты и наблюдали за всем, что тут происходило. Глаза их были грустными, взгляды напуганными. Они о чем-то между собой шептались, переживая за любимую бабушку.

      В дом влетел Василий и с ходу бросился на помощь медсестре.

      – Что? – смотрел он то на неё, то на мать.

      – Двести двадцать на сто восемьдесят. И пульс сто сорок. И ещё сердце, – залилась она слезами и старалась понять, становится Фроловой лучше или нет.

      Потом снова нащупала у нее пульс, попутно смахнула слезы, боясь смотреть на мужчину, и сообщила:

      – Пульс стал реже.

      – Это значит, что ей становится лучше?

      – Да, – кивнула она головой. – Надо бы еще что-то от сердца накапать. Есть в доме хоть что-то?

      – Есть. Щас! – ответил Василий и метнулся на кухню.

      Но уже бежал обратно, на ходу капая лекарство в ложку.

      Они вдвоем дали выпить его маме, та простонала протяжно, потом полежала немного и открыла глаза.

      – Как вы? – спросила ее ласковым голосом Настя.

      – Напугала я вас… – страдальчески ответила женщина.

      – Молчи, – суетился вокруг нее сын.

      А сам укрыл ее ноги потеплее, укутывая их пледом.

      – Мне уже лучше, отпустило маленько, – призналась Ксения Васильевна. – Только холодно очень.

      – Надо бутылку с горячей водой или грелку, – попросила его Настя.

      – Я мигом, – сказал Вася и вновь убежал на кухню.

      Но уже вскоре появился обратно, а в руках у него была полуторалитровая бутылка с горячей водой. Он подошел, засунул её под одеяло прямо к ногам матушки и снова укрыл их пледом.

      – Сейчас скорая приедет, – склонилась над ней Голубкина, намереваясь поддержать Фролову и успокоить.

      Неотложка приехала быстро. Врач вошел, осмотрел больную и сделал ей еще один укол. Потом подождал, когда давление спадет до нормальных отметок и не будет таким критичным, и уехал.

      Ксения Васильевна уснула, а Василий и Настя вышли на веранду.

      – Спасибо тебе, Настенька, – принялся благодарить ее мужчина. – Если бы не ты… Даже боюсь подумать, что с ней было бы.

      – Я так перепугалась, – призналась она дрожащим голосом.

      А он сразу обнял ее, притянул к себе и начал успокаивать:

      – Тихо-тихо! Все позади. Ей уже лучше.

      – Я пришла, а она уже никакая, – всхлипнула она и уронила голову ему на грудь. – Я так струсила!

      – Ты