Время любить. Лиз Бехмоарас

издалека Исмаила, шагавшего ей навстречу.

      – У меня есть два часа. Давай лучше пойдем в «Кюллюк»[28], чем торчать здесь на холоде!

      Павильон кофейни «Кюллюк» был, как всегда, забит до отказа и прокурен. Кто играл в бридж, шашки или нарды, кто сидел над книгами или что-то писал. Другие просто задумчиво смотрели перед собой, прихлебывая чай. В гуле голосов доносились отдельные фразы:

      – Если итальянцы победят греков, то Турция окажется в трудном положении…

      – Если войска Муссолини захватят Восточную Фракию и подойдут вплотную к нашим границам…

      – Англичане обязаны защитить греков.

      – Завтра же День Республики, все забыли!

      Фрида с Исмаилом нашли место, сели, Исмаил закурил, а затем взял Фриду за руку.

      – Давай хотя бы мы не будем о войне, – улыбнулся он.

      – Совершенно с тобой согласна! Я сегодня на патологии задала профессору вопрос, но он толком не ответил, и у него голова забита политикой. Может, ты мне объяснишь?

      – Конечно! Дай-ка возьму бумагу и ручку.

      Обычно, когда он собирался что-то пояснить, его длинные тонкие пальцы тут же тянулись к перу и бумаге, и, рассказывая, он непременно что-то рисовал.

      Прямо у них за спиной раздался чей-то громкий голос, заглушивший остальные голоса:

      – Скоро запретят проезд всех частных автомобилей! Только медицинских!

      Фрида невольно обернулась.

      – К тому моменту, когда ты доучишься, станешь врачом и обзаведешься собственным автомобилем, война закончится. Лучше бы послушал, что я говорю! – перебил его с нарочито грозным видом Исмаил.

      Медицина заставляла его забыть обо всем. Он давно принял твердое решение: он станет хирургом. Он надеялся попасть ассистентом в первое хирургическое отделение, к профессору Бедии Таджеру.

      – Отделению всего несколько лет. Его глава, профессор Мюллер, помнишь такого, сейчас сам на лечении в Америке. Но мне повезло: я несколько месяцев посещал его занятия. А однажды повезло из угла смотреть, как он удаляет желудочную грыжу по методу, который он сам изобрел сам и который носит его имя!

      От патологии Исмаил перешел к методу Мюллера. Он рассказывал об операции во всех подробностях, а затем воодушевленно спрашивал:

      – Потрясающе, правда?

      – Великолепно! – отзывалась Фрида.

      За последние месяцы Исмаил сильно похудел: щеки ввалились, под глазами появились синяки, а ямочки-запятые на щеках стали глубже. Зажигая сигарету, он старался докурить ее до конца, а чай пил мелкими глотками. Он продолжал рассказывать Фриде о других операциях, в которых ему довелось участвовать.

      – Можешь представить, теперь во время аппендэктомии разрез делают всего в несколько сантиметров. Огромные зобы удаляют под местной анестезией, словно волосок из масла вытаскивают. Мне кажется, что мы сейчас на очень важном повороте, а после него развитие медицины помчится с невиданной скоростью!

      Фриде вспомнились его слова, которые он произнес в начале их знакомства: «Находишь больной орган, чинишь

28

«Кюллюк» – тур. «Пепельница», популярная в 1940–50-е годы у стамбульских студентов и преподавателей кофейня, была снесена в 1950-е при реконструкции площади Беязыт.