Измена. После нее. Лила Каттен

все решила. Иного пути он нам обоим просто не оставил.

      – Хватит, Кира. Пора начинать учиться отпускать его. А для этого нужно уметь быть лицом к лицу с болью.

      Медленным шагом иду от гаража не через дверь внутреннюю, а по улице. Сегодня мороз и пар изо рта рисует красивые клубы выдыхаемого кислорода.

      Я не люблю зиму, даже при всем ее великолепии. Я люблю солнце, но боюсь сгореть. Кожа такая. Странная я в общем.

      Улыбаюсь и вхожу.

      Та же обстановка. Цвет стен, запах, только внутренности начинает выкручивать… потому что здесь мороз похлеще, чем на улице.

      Сначала меня окружает тишина, и я молюсь, чтобы дети были тут и закружили в своих проблемах, только бы не слышать мыслей. Молюсь, снимая пальто и как по моему хотению кричит бегущий Миша:

      – Я ж сказал, что слышал шум двери. Мама приехала, ты проспорила мне сто рублей.

      И снова внутри все поднимается до небес. Именно поэтому я смогу все выдержать. Именно потому, что у меня есть они. Мои дети.

      – Я запрещаю спорить на деньги, ты помнишь, Михаил?

      – Ну мам, всего сотня. Это не дом же.

      – С этого все и начинается. Я не хочу тебя вытаскивать из кабаков через десять лет, с заложенным домом и распиской. Ты слишком азартный.

      – А я и не спорила с ним, – слышу голос дочки.

      – Ты подначивала его, Лиля, мать не обманешь.

      – Да-да. Так и было, ма, я ни при чем.

      Миша помогает повесить в шкаф одежду и забрав сумку, обнимает меня, проводя вглубь.

      – Как ты сынок?

      – Носится полвечера, твой сынок, – показывает язык и убирает его руки от меня, чтобы обнять.

      – Какие же вы еще дети.

      Тимур выглядел безумно хмурым. И мне бы порадоваться этому, вот только повод его хмурости не так радушен.

      Он любил свою семью. Детей. Он хороший отец. Только меня любил, видимо, недостаточно.

      – Кира, – остановил на выходе из ванной. – Почему ты отказываешься идти со мной на ужин?

      – Ужин с тобой – это последнее, о чем я думаю. Я устала и хочу провести время с детьми перед сном.

      – Пошли мам, я нашел ту книгу, – кричит Миша с лестницы.

      – Пропусти, пожалуйста, – не прикасаюсь к нему даже руками, жду, когда освободит дорогу и ухожу, ощущая ноющую боль.

      Быть равнодушной так тяжело, ведь сердце все еще любит и не принимает факты того, что этот стучащий ради кого-то комочек уже никто не ценит.

      *Имеется в виду песня Маргариты Позоян – «Ты она и я».

      Глава 7

      Вторник я была загружена по полной. Убежала из дома и приползла назад кое-как почти к девяти. В этом были свои плюсы: у меня не оставалось времени на Тимура.

      Он пытался заговорить со мной и в одно, и в другое утро уже среды, когда мы пересекались, но были рядом дети, и я, конечно, отвечала.

      Каждый вечер я перетаскивала все больше вещей в комнату для гостей, понимая, что занимаюсь ерундой и утром пока спали все, выходя готовить завтрак быстро выбегала в прежнюю комнату и уже спокойно дефилировала вниз.

      Да,