Снегири. Мир, которого больше нет. Анастасия Шевченко

Облезлые такие, заношенные, возможно, даже вшивые. А как иначе? Баня-то советская, выделяться нельзя.

      Мамочка смотрит на них удивлёнными глазами и понимает, что они её не видят, но речь ведут именно о ней.

      – Я, – говорит первый, – так сужу. Любимчиков у нас быть не должно. Это непедагогично.

      – Ой, я вас умоляю, – корчится как от зубной боли от отвращения второй. – На дворе 20-й век со своими вызовами. А вы всех под одну гребёнку.

      – Но что скажут другие? – трусливо оглядывается третий. – Ещё доносы наверх строчить начнут. А у меня, между прочим, уже два предупреждения. На третье сами знаете, что может быть.

      – А я вам говорю, она хорошая. Очень. Её нельзя сейчас взять и растоптать.

      – Товарищи, я предлагаю компромисс. Сейчас мы её как бы подприкроем. Она окрепнет. Защиту ощутит. В себя поверит. А потом будем уже бить. Жестоко и безапелляционно.

      – А что, мне нравится. Всё по закону. Никто роптать не будет. Да и она уже не сломается. И мы – чистенькие.

      – Двойные стандарты, товарищи. Считаю, надо что-то ей дать.

      – Вы знаете, хоть это и противоречит моим принципам морали, я… соглашусь. Дадим. Но через много лет. Дадим ей трёх девок.

      – Браво-браво. О-о-о-очень грамотно. И главное – шито-крыто, никто не придерётся.

      – Коллеги, а может, пора сворачивать болтовню? Мы мыться вообще будем? Или поросятами останемся?

      – Да здравствует мыло душистое…

      Наташа проснулась от громкого стука в дверь и оттого, что через две секунды в коммуналку ввалились друзья завхоза с проститутками. И маленькая выпускница актерского факультета с топором под подушкой быстро перевоплотилась в молчаливую зрительницу театра теней. А пьеса разыгрывалась «Оргия». Со всеми возможными причудами и очень странным концом, когда девчонки вдруг признались, что ходят отмечаться в местный вендиспансер. Кто потянул их за язык, мама до сих пор не представляет. Быть может, те самые мужики-банщики? Ну и, естественно, началось действие совсем другого жанра. Теперь завхоз сотоварищи казнили уже проституток. И, кажется, одними лишь побоями ограничиваться не планировали.

      Маленькая мама металась за стеной. На чаше весов оказались никчёмные и уже понятно, что короткие жизни двух шалашовок и её, домашней девочки, личная безопасность… Мы с сёстрами, конечно, знаем, что в этой схватке жизни маму не прибили, не пристукнули (иначе как бы она сидела сейчас с нами, такая весёлая и цветущая?), но, как три придури, сидим и плачем, и молимся: вот только бы Наташа не вмешалась, не кинулась на помощь. Взяла бы лучше, побежала бы прочь вообще из этого вонючего города. Ей же ещё жить и жить. И нас рожать. Ну, давай, беги, пожалуйста-пожалуйста…

      – А ну-ка быстро отошли… Убрали, я кому сказала, руки!.. – орала со всей мочи маленькая мама с огромным топором в руках…

      А дальше вы, наверное, уже поняли, на что она способна…

      Но ситуация опять переворачивается с ног на голову. Мужикам вдруг срочнейшим образом