Иерусалим. Сельма Лагерлёф

подумал пахарь. Просишь совета, а пока вопросы задаешь, сам понимаешь, что правильно, а что нет. И сразу видишь, до чего три года не мог додуматься. Так и будет, как Господь пожелал.

      Будет-то будет, но как тяжело! Внезапно решимость покинула его, и он тяжело опустился на пригорок.

      – Помоги мне Господь… – прошептал вслух Ингмар Ингмарссон.

      А еще надо сказать вот что: не только он, Ингмар Ингмарссон, поднялся в такую рань в это утро. По тропинке между наделами шел немолодой и даже довольно старый человек. Угадать его ремесло – никаких прорицателей не надо. Кисть на длинном черенке через плечо, ведро, весь перепачкан красной краской – от шапочки до сапог. Идет и поглядывает по сторонам, как и полагается фалунскому маляру: не сыщется ли хутор, где краска поблекла от времени и дождей. Такие хутора попадались, но почему-то он проходил мимо. В конце концов поднялся на небольшой пригорок и заметил хутор Ингмарссонов в долине.

      – Вот это да, – сказал он сам себе. – Дом-то весь серый от старости. А сараи, а конюшня, а коровник, а амбары! Похоже, вообще не знали краски. Здесь работы до осени хватит.

      И почти сразу заметил запряженный плуг. Свернул с тропы и пошел прямо по пашне.

      – Не знаешь, чей это хутор?

      Ингмар Ингмарссон уставился на него как на привидение. Надо же – фалунский маляр! Давно их не было в наших краях, и на тебе – появился прямо сейчас! Он так растерялся, что даже ответил не сразу. Вспомнил слова отца.

      Как только Ингмар женится, тут же велю покрасить дом.

      Маляр повторил вопрос, потом еще раз, но Ингмар молчал.

      – Ты что, Вознесения ждешь? – удивился маляр.

      Неужели отец вспомнил про него и послал гонца? И гадать нечего: они там, на Небесах, все решили. Ты должен жениться, Ингмар!

      Его так растрогала эта мысль, что он встал и, не боясь испачкаться, обнял маляра за плечи.

      – Да, – сказал он. – То есть что – да? Нет, конечно. Какого еще Вознесения? Чей, говоришь, хутор? Мой это хутор, мой. Будем красить. Считай, заказ получен.

      Он взялся за вожжи. Отдохнувшие лошади встряхнули гривами.

      – Увидишь сам, отец: ничего страшного. Раз ты сам так решил, все будет хорошо.

II

      Прошло недели две. Ингмар решил почистить сбрую, но дело шло медленно. И настроение так себе.

      – Будь я Господом нашим… – Он пару раз провел тряпкой по уздечке и задумался. – Будь я Господом нашим, устроил бы вот как: принял решение – выполняй. Сразу выполняй, не тяни. Не давал бы людям размышлять, пережевывать и прикидывать: а если так? а если не так? Да еще поводы выискивать. Вот, мол, сначала седло почищу, сбрую, коляску покрашу… Соблазн все это. Бери себя за ворот и выполняй, что решил.

      С дороги послышался скрип рессор. Даже выглядывать не стал, по скрипу узнал, что за коляска.

      – Депутат риксдага из Бергскуга приехал, – крикнул Ингмар в окно кухни, где хлопотала мать.

      Не успел крикнуть, как тут же – перестук поленьев и знакомый хруст кофейной мельницы.

      Коляска остановилась во дворе. Депутат отрицательно помахал рукой.

      – Нет-нет,