Деревня Тюмарково. Екатерина Бердичева

наклонила голову.

      – А пойдемте я вас проведу! – Жизнерадостно сказала риелтор. – Ключ у меня есть, посмотрите все изнутри!

      И, пройдя по расчищенному снегу около жилого дома, уперлась в метровый сугроб. Сложив брови домиком, она осторожно подняла ногу…

      – Здравствуйте! – Раздался позади женский голос. – Кланин дом смотреть приехали?

      Мы дружно обернулись, но первой со старушкой, одетой в зеленый платок и бордовую китайскую куртку, поздоровалась собака.

      – Гаф-ф-ф! – Приветливо сказала она.

      Старушка подпрыгнула и спряталась за углом. Маня, предвкушая игру в прятки, рванула за ней. Мы – за собакой.

      Когда мы выбежали из-за угла дома, то увидели прижавшуюся спиной к стене и растопырившую руки хозяйку, а перед ней, в трех шагах, виляющую хвостом и показывающую в улыбке все свои клыки собаку.

      Сын цапнул Маню за ошейник, а я извинилась.

      – Она не кусается. Просто хотела познакомиться. Мы тоже хотим. – Моя улыбка почти не отличалась от собачьей. Разве что зубы были ровнее. В глазах ребенка прыгал смех, а в собачьих – любопытство. И только девушка-риелтор поглядывала на свои модные часы.

      Здешняя бабушка перевела дух и отлепилась от стенки.

      – А я ведь собак боюсь! – Сказала она, четко выговаривая букву «о».

      – А я – коров. – Пожала я плечами. – Они такие большие, рогатые… Лягаются.

      – Бывает, что и лягаются. – Оттаяла соседка. Тут я узнала, что буква «я» акцентируется даже больше, чем «о».

      – И зубки у них немаленькие. – Пришлось поддержать разговор на сельскохозяйственную тему.

      – Так оно привычно. – Пожала плечами бабушка. – Но уже пару лет, как коров не держу. Тяжело. Вот только козичку да кур. Значит, Кланин дом смотреть приехали?

      – Ну да. – Пожала я плечами. – Да только туда не пройдешь. Сколько снегу намело!

      – Таки да. – Пожевала та ртом. – Хотите, дам лопату? Тропку-то ваш мальчик быстро прокопает!

      Когда Сережке был выдан инвентарь, и он ушел вместе с решившей ему помочь собакой, из другого дома вышла еще одна бабушка. И, наконец, представила себя и соседку.

      – Серафима Александровна! – Так звали первую бабушку. – А вот я – тетя Надя.

      – Екатерина. – Я сложила у груди ладони и поклонилась. Похоже, бабушкам мое приветствие пришлось по душе, поскольку заговорили они весьма охотно. Но быстро и с непривычным акцентом.

      – Кланя-то, хозяйка, хорошая была. Подругами мы были. Вместе на ферме работали…

      – А тут есть ферма? – Удивилась я.

      – Была… – Вздохнули обе. – Все было. Совхоз-то наш миллионником был. И конюшня своя, и свинарня, и овчарня. А какой телятник! Вода была… и горячая, и холодная. Кран откроешь – течет!

      – И в домах? – Недоверчиво спросила я, разглядев у горизонта водонапорную вышку.

      – Трубы начали класть… – Сказала тетя Надя. – Но кончился Советский Союз, а вместе с ним – наш совхоз. Дорогу-то он строил!

      – И этот асфальт до сих пор жив? – Поразилась я.

      – Да-да! –