Деревня Тюмарково. Екатерина Бердичева

блестел нетронутым белым покровом. И сразу всеми четырьмя колесами я ощутила, что под ним, с изощренным коварством, прятался лед, а местами – ямы. Как хорошо, что до нас их кто-то укатал, сделав края гладкими! Непередаваемое ощущение – замена колеса на морозе! Пот по спине и замерзшие до бесчувствия пальцы. Спасибо дорожным службам России, делающим путешествие по родной стране столь же непредсказуемым, как заплыв на байдарке по амазонской сельве. Там – пираньи и аллигаторы, здесь – мороз и заточенные на ловлю водителя дыры в асфальте. Дамы! Если надумаете свернуть с магистрали, чтобы полюбоваться живописным видом с деревенскими развалинами, не забудьте взять в дорогу детали подвески. А также мужчину, который сумеет эту подвеску на коленке отремонтировать, ибо эвакуатор в подобные места ездит только за сумму, сопоставимую с месячной зарплатой.

      Итак, учитывая реалии, я снизила скорость, вглядываясь в ослепительную белизну полей. Сын громко радовался голубому небу и, словно чукча, пел о том, что попадалось на глаза.

      – О, бескрайняя голубизна небесного свода… – Его ладонь мелькнула мимо моего носа. – Ты прекрасна, если смотреть в твои очи из окна автомобиля… Но почему же ты холодна, как смерть? Даже горячий поцелуй влюбленного в землю солнца не в силах пробудить к жизни вон те далекие леса! Твои серебряные волосы кристаллами инея падают вниз, открывая моим глазам черный костяк некогда цветущих и плодоносящих… дубрав? Мам, это – дубы или липы?

      Я вдумчиво вгляделась в черные стволы, мелькающие по обеим сторонам дороги.

      – Не уверена, но определенное сходство с липами есть. Или молодыми дубами. Хочешь, остановимся, и ты раскопаешь снег в поисках желудя.

      Сын посмотрел на полутораметровые сугробы обочин и отрицательно помотал головой.

      – Может, Маня хочет?

      Собачья морда, выдвинувшаяся вперед вместе с плечами, тихо убралась на заднее сидение.

      – Не… – Сказал сын. – Глупо тратить единственную собачью силу на поиск дурацких желудей. Если вдруг кончится бензин, мы запряжем ее, как оленя. Увезу тебя я в тундру… Мам, а там всегда снег? Что же тогда люди едят?

      Спрятавшая уши собака снова просунула между нами голову.

      – Географию изучают в шестом классе. Кажется. – Сказала я Сереге.

      – А я вырос и все забыл. – Невозмутимо ответил тот.

      – Я выросла э-э… на тридцать лет раньше.

      – Так ты росла во времена развитого социализма. – Ответствовал ребенок.

      – Загнивающего. – Поправила я.

      – Все равно вас учили лучше. Так что там с чукчами?

      – Ну… – Неуверенно сказала я. – Там тоже есть лето. Короткое. Но за это время успевают вызреть ягоды. Морошка, брусника… Олени приносят потомство. Знаешь, сын, люди живут везде. Даже во льдах или рядом с вечно дымящей свалкой. Мучаются, но живут.

      – Почему?

      – Там их дом. Как, например, здесь. – Я кивнула на деревню, где из десяти домов три были покосившимися, два – заколоченными, и лишь в одном из трубы шел дым, а в окне цвела герань.

      – Денег у них нет, чтобы свалить! – Пренебрежительно