души, которая сказала бы им «кто вы такие». Иначе, разве сами кангюи не считаются пришельцами? Благородный Байтак много раз слышал от своего отца: когда кангюи впервые стали оседать на берегах реки, они из-за незнания становились жертвами сомов, потому боялись сомов, водяных коров
17, водяных лошадей – суынов
18, крокодилов, водяных змей, и не ели рыбу. Тогда первыми, кто стал строить отношения с кангюями, были предки этого самого Сасана. Впоследствии кангюи стали заселять противоположный берег реки, обнаружили жилища, пропахшие рыбой. Научились ловить рыбу с реки. Сами стали изготавливать лодки, ткать сети. А город Сасан тоже в свое время воротил нос от запаха рыбы, задыхаясь от удушающей жары. Теперь гляньте! Когда смотришь на город со стороны, не видать ничего, кроме каменной стены. Сходу думаешь, что за ними расположено одно из неприметных селений среди бурьяна и безжизненной степи. А когда пройдешь ворота, открывается совершенно другая жизнь. Цари вошли через ворота на сухопутной стороне города. Как зашли в город, пошли вдоль широкой улицы, которая делила поселение на две части. На том конце улицы стояли еще одни ворота, которые выходили на реку. Расстояние до них всадник мог преодолеть за время, достаточное, чтобы вскипятить молоко. Само селение было когда-то построено как попало. Благодаря придирчивости и привередливости длинношеего Сасан аяна исчезли шалаши из камыша, землянки, а на их месте вдоль этой широкой улицы были возведены дома. Каждой семье была выделена земля для сушки рыбы, содержания скота. После этого широкую улицу, соединявшую оба ворота, стали пересекать небольшие улицы. Улицы были прямые как жерди. Две телеги могли свободно разъехаться. Перед дверьми домов, выходящих на улицу, тоже было оставлено много места. Все это было проделано на глазах Благородного Байтака. Он не уставал говорить своим сородичам о деятельности Сасана, ставил его им в пример. И в этот раз он стал свидетелем очередного новшества. Вдоль улиц цвели цветы.
– Э, вот оно как! С каждым визитом я вижу что-то новое… Вот и снова хорошая новость. Кто-то подумает, глядя на Сасан аяна, наверно у этого кряжистого как черное дерево человека и сердце будет жестким… Разве этот порядок, эта чистота, эта красота не показывает истинную природу моего ровесника Сасана, а, брат Спитамен?
– Так и есть, владыка страны. И все же, думаю, что разведению цветов ваш ровесник научился у Вас!
– Да, чего уж скрывать. Но происхождение этих цветов иное. «Они пришли с Циня», – честно сказал Сасан аян. – До нас еле-еле добрались совершенно выбившиеся из сил, умиравшие от жажды семь семей циньцев. Кто они, зачем столько дней шли в пути, поняли, изучив их язык. Они оказались родственными нам душами. Не желая более страдать от налогов и податей, отказываясь идти в армию, они за одну ночь бесследно улизнули. Они принесли с собой семена всевозможных плодов и цветов, которые теперь обильно тут произрастают. Мы привыкли к р
