Александр и Роксана. Эрнест Тореханов

шапках – тиграхаудов, царя гуннов. А царя кангюев благородного Байтака, взошедшего на трон в одно время с Сактанмергеном, с которым они долгие годы шли рука об руку и были настоящими друзьями, пусть и ненамного, но отдалил. У благородного Байтака не было причин для того, чтобы чувствовать себя одиноким. Действительно, когда он вспоминал о Сактанмергене, внутри него вспыхивал пожар, чувствовал его отсутствие. Они с Сактанмергеном никогда не скрывали ничего друг от друга. Кунбеги же долго портил их отношения, и намереваясь осуществить очередную пакость, будто бы нечаянно стал ежегодно кочевать, вклиниваясь в земли кангюев.

      Кунбеги был родным племянником Сактанмергена. Сактанмерген хорошо относился к Кунбеги, как к продолжателю его надежд. Но в нужном месте крутой по нраву Сактанмерген пресекал недостойное поведение Кунбеги. Сактанмерген как-то в шутку сказал благородному Байтаку: «Кунбеги умен. Иногда даже слишком. Лишь бы его ум не сослужил ему дурную службу». Благородный Байтак списывал все на молодость Кунбеги и смягчал беседу.

      Теперь те слова Саактанбергена стали совершенно понятны. Кунбеги, пользуясь дружественными отношениями, оттеснил и гуннов, и братьев-тиграхаудов, тем самым целиком обустроившись на Семиречье. Теперь же начал поглощать зимовья кангюев за своими землями. Благородный Байтак на одном большом празднестве у хаомоваргов остановил Кунбеги, сказал ему об обстоятельствах, призвал его к разуму. Настойчиво убеждал не лишаться тысячелетнего братства из-за каких-то высохших долин. За спокойно сказанными словами благородного Байтака, за его приятным голосом было и предупреждение: «Смотри, сынок!». Конечно, Кунбеги, понимал и знал, что последует за этим. Но проложил свое глупое притворство и в следующем году. Благородный Байтак был вне себя. Небольшой отряд кангюев прогнал только начавших привыкать к новому месту усуней до их центральных пастбищ. С того времени прошло вот уже три года. Между кангюями и усунями стояло безмолвие. Кунбеги не стал отвечать на действия кангюев, и в то же время не пошел на примирение как младший к старшему. Благородный Байтак же не стал сильно переживать из-за Кунбеги. У него хватало и других дел. Во всех этих делах он был близок с царем массагетов Спитаменом, которого считал авторитетом, своим другом и советником. Благородного Байтака беспокоил Босы14. Босы сдерживали только осторожность саков и их луки. Бактрия и Согдиана располагались посередине, спасая народ кангюев от соседства с Босы и ее жадного взгляда. Поэтому Благородный Байтак сичтал правильным побольше общаться сакскими сатрапами, управлявшими Бактрией и Согдианой.

      Недавно Благородный Байтак и Спитамен вернулись с Мараканды. Причина, по которой они поехали туда – обдумать надвигающуюся бурю со стороны Эгейского моря, впереди которой шел отважный царь – двурогий Искандер Зулькарнайн. В Мараканде оба царя поняли,

14

Босы – так саки называли Персию.