Именем Земли (сборник). Сергей Лукьяненко

Но сама реакция мне понравилась. Я уже давно привык, что половина ребят, как только узнают, что я мутант, не хотят дальше общаться. Говорить этого я не стал, а повторил:

      – Так зачем мы идем на пристань? Ты что, утопить меня хочешь? Так я хорошо плаваю, учти.

      – Псих! – неожиданно резко огрызнулся Игорь. – Я там живу…

      Несколько секунд он молчал, потом добавил:

      – Не шути так, Мишка. Меня однажды топили. Это очень неприятно.

      Пока я пролистывал телефонный справочник, Игорь возился на кухне. Он готовил яичницу, причем не из порошка или брикета, а настоящую, из яиц. В маленькой кофеварке варился кофе – тоже настоящий, из только что смолотых зерен. От еды я решил не отказываться: вот уже неделю как приходилось жрать только синтетику.

      – Что ты там ищешь, Чингачгук? – поинтересовался Игорь, пытаясь одной рукой разбить яйцо над сковородкой, а другой – достать чашки из шкафа над мойкой.

      Мебель на кухне была обычная, на взрослого. Значит, муниципальная квартира и живет в ней Игорь недавно.

      – Ну… мало ли.

      Краем глаза я поглядывал на него, уж очень забавно Игорь выглядел при свете. Прическа у него оказалась из семи разноцветных гребней. В левом ухе серьга, на груди старый автоматный патрон на цепочке.

      – В гостиницах остались только платные места, учти. А с работой… – Игорь презрительно хмыкнул и не закончил фразы. Зато доброжелательно предложил: – Можешь пожить у меня. Я вот работаю, потому что хочу нормально поесть и купить хорошую одежду.

      – Сейчас ты в ней нуждаешься, – не удержался я.

      – Ага. – Игорь победоносно закончил сражение с яичницей и принялся разливать кофе. – Я на югах болтался, там и в шортах жарко. А носить бесплатную синтетику не собираюсь… Живи у меня, Мишка.

      – Все равно я хочу найти работу, – упрямо повторил я. – Без денег неуютно.

      – Совсем пустой?

      Пожав плечами, я полез в карман, выгреб горсть монеток и несколько бумажек, положил на стол среди хлебных крошек и яичной скорлупы. Большей частью это были обычные монеты, которые есть у любого мальчишки, считающего себя нумизматом: советские гривенники, американские центы, монгольская алюминиевая мелочь, российские копейки. Но были и редкости – казахский тенге с портретом какого-то президента, в начале века изъятый из обращения и почти весь уничтоженный, уральские четыре рубля – единственная в мире монета такого странного номинала, полная серия «поляничек» – денег московского княжества.

      Игорь сразу же завладел «поляничками», запаянными в прочный пластик. Завистливо оглядел и сказал:

      – Тоже их собирал. У меня одной не было, где Петр Первый с подзорной трубой, она же самая редкая… Баксов двадцать за них дадут. Да еще десятку за четырехрублевку и тенге, и пару за остальное. Нормально! Ты богач!

      Я подумал и решил, что Игорь прав.

      – Как ты их еще не профукал, а? – Мой новый знакомый все крутил в руках коллекцию,