Именем Земли (сборник). Сергей Лукьяненко

на пять лет – другой вопрос, что физически я развит куда лучше.

      Сокращая дорогу, Виктор шел через парк. Там, на узкой темной аллейке с шуршащей под ногами листвой, я его и догнал.

      Когда нас разделяло несколько шагов, Виктор резко обернулся. Окинул меня оценивающим взглядом и произнес:

      – Что, есть вопросы?

      Я кивнул:

      – Есть. Доволен сегодняшним вечером?

      Он даже не успел удивиться. Кивнул, молча принимая мою осведомленность за аксиому. И ударил, целясь в лицо, сильно, но не так быстро, как требовалось.

      Приседая, уходя от удара, я вдруг понял – он не врет. Он доволен. Его вполне устраивает происшедшее. Он доказал самому себе свое превосходство над кузеном и давним соперником. Его самолюбие спасено. А все слова, произнесенные час назад, – сор, словесная шелуха, стандартный прием.

      На этот раз, правда, сработавший благодаря моей помощи.

      Я осознал все это, подныривая под его руку, коротко и быстро размахиваясь. И удар, замысленный как символический, вышел полновесным. В челюсть, в плотно сжатые губы, в довольное, уверенное лицо.

      Стиснутая в моем кулаке пластиковая ампула лопнула, выпуская облачко бесцветного газа. Виктор судорожно глотнул и повалился на землю.

      Я стоял над ним, потирая саднящие пальцы. Такого удара хватило бы и самого по себе, без наркотика. Но газ давал гарантию, что Виктор проваляется в дурманящем сне не меньше получаса. Впечатление от сегодняшнего вечера надежно испорчено. А мне большего и не надо.

      – Зато у тебя хорошие гены, – вполголоса сказал я. И нажал на часах кнопку вызова.

      За мгновение до того, как я коснулся кнопки, над деревьями парка возникла полусфера темпорального зонда.

      Башня из кубиков устояла. Мир не изменился. Во всяком случае, мой мир и мир Эдгара. Мы снова сидели в его коттедже и пили горячий кофе.

      – Если какие-то изменения и произошли, – философствовал Эдгар, – то они и должны были произойти. Так что не вздумай себя винить.

      – Я и не собираюсь.

      – Помимо всего прочего, мы совершили великий эксперимент. Обидно, что о нем никто и никогда не узнает.

      Я кивнул. И вытащил из кармана генетическое заключение:

      – Эдгар, штамп по-прежнему красный.

      – Конечно. Бумага была с тобой, изолированная темпоральным полем зонда. Это осколок прошлой реальности. Запроси повторное заключение.

      Нагнувшись над видеофоном, я набрал номер генетического центра. Сообщил свой шифр и попросил выдать на экран копию.

      Как ни странно, я почти не волновался. Эдгар нервничал гораздо сильнее. Несколько секунд в архивах шел поиск. Затем появилось изображение.

      – Штамп зеленый, – тихо сказал Эдгар. – Поздравляю, Миша. Я свое обещание выполнил.

      «Разрешено. Генетический контроль». Обезличенная, обтекаемая формула. Право на счастье, право на полноценность. Признание нас с Катей нормальными людьми.

      Я даже не мог радоваться. Я смотрел на зеленый штамп как на что-то само собой