Cезон любви на дельфиньем озере. Ольга Арнольд

занялись лечением Аси: то готовили для нее специальную рыбку, начиненную таблетками витаминов, то делали ей уколы антибиотиков. И то и другое было очень непросто. Во-первых, наша жеманница к бортику каракатицы за едой подплывать не желала, поэтому приходилось плавать вместе с ней и кормить ее с рук. При этом Ася широко разевала свой зубастый рот и требовала, чтобы рыбку клали ей прямо в пасть. У меня создалось впечатление, что она при этом давала задний ход и внимательно следила за мной: успею или не успею? Естественно, я часто не успевала – и почти никогда не успевала сунуть ей в рот рыбку с начинкой. Потом она с удовольствием наблюдала, как я ныряю и ползаю по ложному дну, собирая эту несчастную ставриду, чтобы она, не дай Бог, не загнила.

      С уколами было еще сложнее. Уколы дельфинам делать даже труднее, чем детям – они точно так же не любят эту неприятную процедуру. Есть несколько способов ее произвести: во-первых, можно вытащить животное из воды, что весьма непросто – они весят в среднем под два центнера, и в такой операции обычно участвует вся мужская часть населения биостанции – и сделать инъекцию лежащему на носилках дельфину. Гораздо проще спустить воду в бассейне и быстро сделать все, что нужно, пока бассейн моют (воду полагается менять каждый день). Но что делать, если вольер находится в открытом море? Тогда дельфина либо зажимают в угол на мелководье и удерживают его там, пока ветеринар не вколет ему нужное лекарство, либо подплывают к нему со шприцем в рукеи стараются вонзить в него иголку прямо на плаву.

      Увы, Ася была для нас трудным объектом (таким кодовым именем давным-давно называли дельфинов военные, когда дрессировали их для боевых целей). В обычное время она с удовольствием плавала по коридору, когда ее туда выпускали, взад-вперед и подходила к берегу. Но когда она видела огромную фигуру стажера Бори в черном водолазном костюме, то пугалась. Если ей удавалось уйти на глубину, то все можно было начинать сначала только через несколько часов – настолько бдительно она после этого за нами следила. При такой методе "лечение" превращалось в кутерьму, когда среди брызг и мелькающих конечностей трудно было различить, где тренер, где его ассистенты, в чьей руке шприц (и в кого он вонзается) и где, наконец, сам дельфин. Тем более что у меня создалось впечатление, что не только Ася боялась Борю, но и сам Боря, в свою очередь, опасался ее острых зубок. Дельфины – животные в основном дружелюбные и мирные3*, но ведь и самый домашний-раздомашний пес может укусить, если его до этого довести – особенно если неприятель выказывает кое-какие признаки страха. В любом случае, это было очень смешно: здоровенный Боря, который шарахается от Аси!

      Но чаще всего я или Инна подплывали к Асе со шприцем в высоко поднятой над поверхностью воды руке и старались вонзить иголку в ее лоснящуюся спину возле спинного плавника и быстро нажать на поршень. Иногда все происходило так быстро, что она если что-то и чувствовала, то не успевала отреагировать, и мы облегченно вздыхали.

3

* Татьяна преувеличивает добросердечие дельфинов, причем сознательно. На самом деле это дикие животные, а афалины, пожалуй, самые агрессивные из дельфинов, они могут и кусаться, и сильно бить хвостами «неугодных»