Средневековая история. Чужие миры. Галина Дмитриевна Гончарова

плеть, ножевые порезы… дальше? Она просто не знала, чем так можно. Но явно это было больно. Очень больно и страшно, недаром девчонка никакущая. Хоть ты ее под асфальтоукладчик засунь, хоть под мужика – она и разницы не поймет. Сволочи!

      Вот взять бы, да носом потыкать противников смертной казни. Да вот в это самое! Мигом бы свою гуманность растеряли!

      Месяц беременности?

      Восьмой – девятый. Точнее можно сказать после осмотра, но Лиля просто на него не решилась. Девчонка и так никакая, от дуновения ветра шарахается…

      Девчонку она искупала лично. И постоянно разговаривала с ней. Рассказывала, что ее зовут Аля, рассказывала про трактир, про его обитателей, что самой девушке предстоит здесь жить, что обижать ее не будут, что она будет помогать по хозяйству – и только.

      Потом поняла, что ее слова идут «белым шумом». Но не замолчала. Говорила и говорила.

      И когда отмывала седые (в таком-то возрасте!!!) волосы, и когда смазывала шрамы мазью, и когда помогала девочке выйти из ванны…

      Сунула ей платье, белье, и приказала одеваться.

      Та послушно и молча выполнила приказ.

      Лиля только головой покачала. И отправилась с девушкой в комнату к Лари. Хорошо, что все сделали, как она попросила. Лишних комнат в трактире не было, лишнего места тоже. Определять неясно кого на кухню? А если утворит чего?

      За Лари Лиля была спокойна.

      Деревенская девчонка беззащитной не была. Могла за себя постоять.

      А еще – ей не легче пришлось. Найдут о чем поговорить.

      Можно бы и к Лиле, да некуда. У нее в комнате и так, пока кровать, сундук, люлька – вот и места уже нет.

      Лиля показала на ту кровать, которая была дальше от окна.

      – Твое место. Будешь здесь спать.

      Девушка провела пальцами по кровати. По гладкой спинке, по подушке…

      В голубых глазах блеснули слезы? Живая реакция? Не страх, не боль, не ужас, не отчаяние?

      Отлично!

      – Ложись и спи. Выспишься – придешь на кухню, попросишь еду. Поняла?

      Девушка кивнула.

      – Как бы тебя еще назвать?

      Кот упоминал, что универсальным обращением было: «Эй ты!». Или еще более короткое слово, обозначающее падшую женщину. Но…

      Здесь так говорить – не стоит. В доме водятся дети, а вы себе представляете, как сложно отучить детей от народно-матерной лексики? Нет, вы не представляете! Они б так математику запоминали, как матюги… Лиля и сама в детстве прапорщика дядю Петю подслушивала. Вот кто выражаться умел…

      Но учить этому своих детей? Нет, не стоит.

      Девушка молчала.

      Лиля напрягла фантазию.

      Вот ничего, кроме Изауры в голову не шло. От известного бразильского сериала. Но здесь такие имена не приняты… кто там еще был, в сериале? Рита, Жануария, Эстер, Мальвина, Роза…

      О!

      Роза!

      – Я буду звать тебя Розой, – решительно объявила Лиля. – Не захочешь – скажешь. А пока будешь откликаться на это имя.

      Девушка медленно кивнула.

      Промолчала, но кивнула.

      – Я сейчас принесу тебе поесть. Пока немного, бульон и мясо, ты явно не ела досыта, может