Средневековая история. Чужие миры. Галина Дмитриевна Гончарова

посмотрел на собаку, ругнулся – и принялся доставать веревку, лопату…

      – Ты, господин, постоишь здесь.

      – А…

      – А я спущусь к собаке, посмотрю, что там у него. Если завалит, постарайся меня вытащить.

      – Вытащу, – твердо пообещал Ганц. – Но лучше сам спущусь.

      – Ты не сможешь. Сноровки у тебя нужной нет.

      Ганц пожал плечами.

      – Ты эти места лучше знаешь, верно. Так и помочь лучше сможешь. А сноровка… вроде как не слепой, не дурной, на рожон переть не буду.

      Варош задумался. А потом протянул Ганцу веревку.

      – Вокруг пояса обвязывайся. Если что – не брошу. Слово даю.

      Ганц поверил.

      Сказано было увесисто, куда там иным благородным. Этот – не бросит.

      Как Ганц спускался – лучше не думать. Этот кошмар ему еще долго будет по ночам сниться. И просыпаться Ганц будет с криком ужаса. Страшно…

      В разных переделках он бывал, жизнью рисковал, но было в этом овраге нечто такое… подсердечное, подсознательно жуткое, отвращающее… бррр! Он словно липкими щупальцами проникал под одежду, промораживал, выпивал силы, затягивал, заставлял остаться…

      Перебьется!!!

      Пару раз Ганц повисал на веревке, однажды его чуть не завалило… до самого дна спускаться не потребовалось. До половины пути.

      А там…

      Выворотень.

      Так в деревнях называется, когда дерево во время урагана с корнем вывернуло. Яма образовалась…

      Вот там и выл Волчок. Сидел, поскуливал, далеко не отходил…

      Ганцу и лезть далеко не потребовалось. Только чуть копнуть – и увидеть прядь волос. Сейчас грязную, страшную, а когда-то наверняка светлую. И ленту.

      Выцветшую, но все еще остающуюся в волосах, тоже чудовищно грязных….

      Он нашел Ликсу.

      Оставалось разобраться, что теперь делать с этой находкой.

      ***

      В охотничий домик Леруа по понятным причинам сообщать не стали.

      Варош и Ганц шли по лесу, придавленные зловещей находкой. Но охотник не утерпел первым. Понятно, ему здесь жить, его это в первую очередь касается.

      – Что теперь-то будет? А, господин?

      – Ничего хорошего, – предрек Ганц. – Тело надо извлечь, разобраться, от чего она умерла… ну и с Леруа разговаривать.

      – Так и будут они откровенничать…

      – С нами не будут, с другими поговорят. На любого управа найдется.

      Варош покосился недоверчиво, но промолчал. Заговорил он минут через двадцать.

      – Ликса хорошей девушкой была. Хоть и случалось у нее… случалось. А все одно – правильная она была девка. Марька тоже… если сын посватается – слова не скажу.

      Ганц промолчал.

      А что тут скажешь? Да, хорошая? Пусть сватается? Это при том, что он девушек первый раз в жизни видел, а одну вообще – трупом?

      Варош тяжко вздохнул, погладил Волчка, который чувствовал состояние хозяина и лез под руку, утешал, ластился, что тот щенок.

      – Надо бы Ликсу похоронить, как положено. Молитвы прочитать…

      Ганц понял и кивнул.

      – Обещаю. И достанем,