До февраля. Шамиль Идиатуллин

выложила перед собой, открыла и нырнула в чтение, попутно расстегивая сапожки.

      В косяк открытой двери постучала Наташа.

      – Архивариус в собственном соку. Привет-привет. Ты плачешь у окна?

      – Здрасьте, – сказала Аня, стараясь не смутиться. – В смысле? А надо?

      – Поколенческий гэп в чистом виде, – отметила Наташа. – Ладно, и так вижу, что сильная женщина. Girl’s power! Пошли, поможешь рельсы укладывать.

      Она унеслась с цоканием. Аня, недоумевая, обулась, спрятала рукопись в стол и побежала следом.

      Рельсы оказались, как и положено в пределах издательства, древними газетами и листовками. Теми самыми, что Аня частично собирала с пола накануне вечером. Но их правда надо было укладывать – на широченную низкую тележку, припаркованную у входа в конференц-зал. В проем тележка никак не проходила, Наташа с Аней убедились в этом, покорячившись в попытках придать транспортному средству диагональные и иные несвойственные положения. Пришлось действовать по схеме, сработанной, по словам Наташи, еще рабами Рима: выхватывать из колонны стопу, выносить на порог и бережно укладывать на тележку. Вдвоем это вправду было и легче, и менее противно: не требовалось прижимать пыльные пачки бумаги к животу.

      – Мышь попадется – не ори, – предупредила Наташа, кивая, чтобы Аня взялась за очередную кипу со своей стороны. – И я попробую сдержаться. Раз-два-а. В ночи… Санэпидстанция… Травила… Порожек, осторожно. Ставим.

      Они аккуратно, без шлепка, опустили на тележку гигантскую стопу газет и пошли за новой кипой.

      – Нет чтобы сперва хлам вывезти, потом травить. Или хотя бы на дам тяжесть не сваливать. Сильный пол, блин. Раз-два.

      – Можно было Павла подтянуть, – предложила Аня. – Крепкий такой вроде.

      – Так нет его. Все крепкие задним числом, а как переднее понадобится – оюшки, никого. Так и не послала его вчера?

      – А надо было?

      – Предполагалось, честно говоря, такое развитие событий, – сказала Наташа напористо. – Так, берись здесь, вместе. Раз-два-три.

      – Он интересное… предложил… Ретро-криминал такой, детектив… или, как это… Процедурал.

      – Ох. Пышный про-це-дурак. Кладем. Ань, ну ты же видела, как он пишет.

      Аня сдаваться не собиралась.

      – Видела. Скучновато, но мысли есть, это главное.

      – Шпаргалка моя была, поэтому мысли, – объяснила Наташа. – А от души он, как любой криминальный репортер, приучен излагать шершавым языком релиза, «нигде не работающий ранее судимый», да еще с юморком мусорским. «Удалая парочка охотников за чужими кошельками, выходя в изрядном подпитии на большую дорогу, еще не подозревала, что не одобренные законом приключения обернутся» – ну и так далее.

      – Я послежу, чтобы так не было, – сказала Аня. – И предупрежу.

      Наташа вздохнула.

      – Ну, сама смотри. Проще-то послать, я его с этим намерением к тебе и отправила. А ты добрая, оказывается. Вот беда-то. Но еще не поздно.

      Аня, мотнув головой, упрямо добавила:

      – Там же еще интересно можно