Ника. Реально, как во сне. Юлия Александровна Фомина

не нужно. Вы случайно обработали не того клиента. Мы долго наблюдали за вашими делишками: в шкафу слева в подсобке две упаковки запрещенных веществ в коричневых баночках. В креме, который наносят в качестве пробного – сложный антибиотик, применение которого чревато тем, что после его разового употребления появляется временный «антивозрастной» эффект, но при этом вырабатывается стойкое отрицание любых других антибиотиков. То есть, ваши посетители рискуют умереть от любого чиха – любой болезни, требующей антибиотической терапии, потому, как ни один другой препарат на них уже не подействует. А пока врачи найдут причину – будет уже поздно.

      Персонал, все так же улыбаясь, застыл. Не слышно было ни стука клавиш, ни возни в подсобном помещении. А Ника продолжала:

      – А потом, когда вы уже решите… ту проблему в Вашем подвале?

      – Кк… Какую проблему в подвале, – затравленно озираясь вопросила Анна Николаевна.

      – Ну та девушка… У которой оказалась аллергия на антибиотики… Она же на косметологическом кресле скончалась… Вы ее уже пять дней держите в мусорном мешке в хлорке… И в чем там еще?

      Теперь уже Анна Николаевна всплеснула руками. Тетки, не дожидаясь конца спектакля, шустро собрали сумочки и тихо засеменили к выходу. Никто их не останавливал.

      – Кто вы? – без тени улыбки спросила Нику Анна Николаевна.

      – А как вы думаете? – вопросом на вопрос ответила Ника.

      Анна Николаевна метнула взгляд на девушек, и тех, как ветром сдуло. Ника же, продолжала «задумчиво» рассуждать:

      – Я понимаю, что ваше прошлое не дает вам жить по-другому. После восьми лет колонии, да по такой, как у вас статье… Вы же только за примерное поведение всего восемь лет отбыли…

      – Сколько? – зло и коротко спросила она Нику.

      Ника вздохнула:

      – Зовите этого вашего любовника молодого… Как его? Николя?

      – Николай, – взревела Анна Николаевна.

      – Пусть аннулирует договор и выдаст этой, – Ника небрежным жестом показала на застывшую с выпученными глазами тетю Галю, – женщине необходимые бумаги. А вас попрошу разобраться с той проблемой в подвале. Верните ее родным. И я думаю, вы понимаете, что ваша деятельность как минимум в Москве закончена. Вы же понимаете, что за вами наблюдают?

      Анна Николаевна, опустив вечно матовые глаза кивнула.

      – Завтра этой конторы здесь не будет. Только не заводите дело.

      Ника кивнула:

      – Мы из другого ведомства. У нас дела не заводят.

      Анна Николаевна в непритворном ужасе посмотрела на Нику внимательно и кивнула.

      Уже через десять минут Ника с тетей Галей направились к далеко припаркованной машине. Деньги вернули, а чемоданчик с чудо-баночками тете Гале подарили.

      Удивительно, но тетя Галя чемоданчик взять не побрезговала. Ника бы точно не взяла. Но, что уж там…

      Тетя Галя семенила рядом, заискивающе заглядывая Нике в глаза:

      – Ника, а я, дура старая, думала, что вы переводчицей работаете… А Вы… В КеГеБэ? –